Я был наивен. Мне казалось, что, наблюдая за этой войной с 14 года, я лучше понимаю, что делать, и поэтому выглядел сравнительно спокойным на фоне паникующих людей вокруг.

Первые пару дней прилёты были только на окраинах, поэтому у меня всё ещё были свет, вода, газ и интернет. Я всегда держал телефоны и павербанк заряженными на максимум, а всю тару, куда можно было налить воды, – заполненной.

Мои родители жили в 20 минутах ходьбы, в частном доме. Они тоже понимали, что что-то надвигается, сделали запасы простых продуктов вроде муки и крупы и заполнили морозилку мясом. Как потом оказалось, всё это не пригодилось.

25 февраля вечером ко мне пришёл тот самый друг, о котором я писал выше, – забрать павербанк, который оставлял на зарядку. К тому моменту прилёты на окраинах уже были регулярными. Настроение было боевое, даже весёлое, нам всё ещё казалось, что мы готовы к тому, что происходит, и вообще нас это мало коснётся. И тут мы наблюдаем, как в море, метрах в 300 от берега залетает полновесный пакет[2] «Града». В этот момент наш задор несколько поубавился. Мы начали осознавать, что арта работает не всегда точно по целям.

С тех пор обстрелов было всё больше, и они были всё хаотичнее. Затем отключили свет и воду. Обстрелы были всё ближе к нашему дому. Люди перестали выходить даже во двор, чтобы дойти до машины.

27–28 числа в ближайшее ПТУ заехали «захисники»[3] и расположились там. Было очевидно, чем это для нас чревато.

Фото автора.

Тогда же полноценно обстреливать начали наш жилмассив. Мы с женой пережидали обстрелы в тамбуре, нам он казался самым безопасным местом. Ощущения от обстрела безумно неприятные. Тебе страшно, ты хочешь это закончить, но не можешь. Не можешь уйти, не можешь даже спрятаться.

После очередного обстрела я открыл дверь к себе в квартиру из тамбура и быстро прошмыгнул искать кота. В комнатах его не было видно, и я решил, что он под ванной. Зашёл в ванную комнату, лёг, чтобы посмотреть, жена приоткрыла дверь тамбура, чтобы помочь мне… И в этот момент начался обстрел частного сектора прямо перед моим домом.

В квартиру залетают осколки снарядов и куски бетона размером с кулак, пробивающие стены и окна. Я молча встаю, проскакиваю обратно в тамбур, подхватываю жену, которая падает в истерике, и закидываю её в квартиру к соседям. Мы выжили чудом, просто оказавшись в нужном месте в конкретный момент времени. Будь прилёт на 7–10 секунд раньше или позже, кто-то из нас гарантированно бы погиб.

После этого мы, как и большинство соседей, начали спускаться в подвал и обустраиваться. Как назло, погода для этого времени года у нас была нетипично холодная, а подвал нашего дома был отнюдь не бомбоубежищем, а обычным техническим помещением.

Спать у нас не получалось из-за холода. Во что бы ты ни укутался, за 10–15 минут тебя пробирает сырость и ты просто дрожишь.

Фото автора.

Обстрелы к этому моменту начали приобретать системность. Было ясно слышно, как неподалёку от дома работает пара миномётов, затем они затихают и летит ответка. И так раз за разом. Вылеты и прилёты могли чередоваться буквально поминутно. Интенсивность артиллерийских дуэлей вообще не снижалась.

Наши соседи-пенсионеры не спускались в подвал. Их безмятежность подкреплялась плохим слухом. Ночью, когда обстрелы чуть стихали, мы поднимались к ним погреться у газовой конфорки и заварить чай.

За пару дней все внезапно для себя начали осознавать, что заканчивается вода и остаётся всё меньше еды. Мы начали пытаться баррикадировать двери подъезда, чтобы в разгар боёв никакой воин не забежал к нам, со всеми возможными вытекающими. Но в целом всё это меня мало волновало.