Часть драгоценного времени ушла на то, чтобы спрятать дядькины вещи в хитроумный тайник, устроенный в лесу. Дядька сказал, что об этом тайнике знали только он и мельник. Обратно мы шли уже в полутьме. Мне за каждым деревом мерещились Тени.

К наступлению темноты на полу уже весело потрескивал костерок, а на нём закипал котелок. Но ещё до того, как мама успела засыпать в него крупу, по потолку затопали Тени. Или не Тени, а кто-то другой, более увесистый, но не менее злобный. Ощущение паники, которое он распространял, было не слабее, чем от самых крупных Теней. Шаги на время затихли. А потом…

Ба-бах! – наша входная дверь, сделанная из связанных сучьев и заваленная камнями, отлетела в строну. Обернувшись, я заметил только тёмный силуэт, стремительно исчезающий за углом. А за дверью, в коридоре, толпились крупные Тени. Света нашего костерка было недостаточно, чтобы удержать их всех за порогом. Маленькие тени, просочившиеся через щели, он бы ещё отпугнул, но этих гигантов… Я подумал, что надо бы подкинуть в костер веток и шишек. Айсфинг оказалась быстрее. Она швырнула в проем горсть красных камней и зашептала заклинание. Между камнями зазмеились молнии, а затем раздался взрыв. Далеко в коридоре взвыл кто-то, совсем не похожий на Теней.

Когда немного улеглась пыль, Айсфинг бесстрашно вышла в коридор, неторопливо собрала камешки и вернулась. Только тут я наконец подкинул в костер топливо. Шишки весело затрещали.

Айсфинг вошла в комнату, пристально посмотрела на дядьку и спросила:

– Ты ведь никому не скажешь, правда?

А потом для убедительности кинула один красный камешек дядьке на колени.

Дядька, старательно замерев в неподвижности, скосил глаза на камешек и самым ласковым голосом ответил:

– Нет, молодая госпожа, никому не скажу. Хотя для тех, кто не боится ночи… их услуги могут быть очень, очень востребованными…

– Ты никому не скажешь, – с нажимом повторила княжна, – ни друзьям – контрабандистам, ни наёмным убийцам, ни другим «востребованным людям».

– Как скажете. Все знают, что тайна и я – нет ничего надежнее, когда мы вместе.

Айсфинг наклонилась и забрала камешек. Дядька облегченно расслабился. Возможно, мне показалось, но в тот момент я был уверен, что дядька испугался Айсфинг больше, чем всех Теней, вместе взятых.

Дверь вернули на место и завалили ещё большим количеством камней. Потом мы молча поужинали. Айсфинг села напротив двери, камешки в руке, и приготовилась так просидеть всю ночь. Чтобы княжна не заскучала, я уселся рядом и начал рассказывать разные мифы про наших богов. Ни про нашу религию, ни про подвиги богов Айсфинг ничего не знала.

Ближе к утру неведомый злоумышленник попытался повторить свой трюк, но на этот раз с проломом в стене. После случая с дверью дядька поднавалил камней и сучьев ещё и к стене. Но удар был настолько сильным, что проём освободился почти до середины. И опять за проломом я смог увидеть только Теней. Айсфинг в ту же секунду привела в действие свою жуткую магию, адядька закрыл проём плетенками из веток, а затем ещё и завалил камнями.

– Полагаю, наружу ты сейчас выходить не будешь? – спросил он у княжны.

– Нет, их там ещё много может быть. Утром подберу камни, – ответила Айсфинг, крутя на пальце дешевое медное кольцо с невзрачным крупным бледным камнем. Этот камень я ей вставил позавчера, после того, как выкинул из купленного перстня цветное стекло. Дядька посмотрел на перстень и, кажется, понял, что это не просто детская игрушка.

– Сестра говорила, ты из купеческого каравана, из дальних земель. Из каких?

«Сестрой» дядька назвал мою маму больше из вежливости, строго говоря, они вообще родственниками не были – эта семья состояла в дальнем родстве с моим папочкой.