В этом году я сплавил мясо Айсфинг. В момент, когда она брала мясо, мне ещё раз показалось, что её глаза блеснули красным. Мясо она съела с большой жадностью.

Айсфинг начала жить с нами. Её представления о том, что считать нормальным, ещё не раз удивляли нас с мамой. Помещик посылал гонцов с целью найти родственников купца из погибшего каравана, у которого была с собою дочь. На наше счастье, караван шёл из очень дальних земель, и если кто-то и мог припомнить купцов каравана, то в том, у кого из них была дочь, мнения всегда расходились. Помещик несколько раз вызывал Айсфинг и сообщал эти вести со скорбным видом. Княжна выслушивала новости с каменным лицом, а на вопросы о своем месте происхождения говорила, что не знает.

Соседи на нас больше не нападали. Они и так очень много чего лишились, оторвав от уборки столько мужиков, кроме того, многие из них оказались ранены, убиты или взяты в плен.

Пленных наш помещик заставил убирать урожай, благодаря этому продуктов было запасено намного больше, чем обычно. После окончания уборки пленных отпустили. Уходили они очень невеселыми, дома их ждали поля с осыпавшимися злаками и сгнившими овощами. Вряд ли помещики будут кормить их всю зиму за свой счет.

Начались первые холода, а вместе с ними началась и занятия в школе. У нас довольно большое село. Когда-то это был небольшой город, но после катастрофы население сильно уменьшилось, и теперь мы едва годимся на хорошее село. Тем не менее, у нас много детей, для которых с осени по весну работает школа. В школе три учителя, они ведут огромную программу занятий длиной в целых пять классов.

Айсфинг по возрасту полагалось ходить в школу. Мама ещё до начала занятий отвела её в школу, учитель дал княжне пробные задания. И тут выяснилось, что Айсфинг прекрасно считала в уме, но не умела записывать наши цифры. Она очень четко и чисто говорила, но не знала ни одной нашей буквы. Я думал, что она попадет в четвертый класс, а попала она вместо этого в первый. Мы оказались в разных классах, я шёл в четвертый.

Для меня это был пятый год обучения, один год я зимой проболел и не смог сдать переходные экзамены. Я был не единственным второгодником в нашей школе. Некоторые школяры учились уже восьмой, а то и девятый год. На второй год у нас оставляли безжалостно, помещик требовал, чтобы в следующий класс переводили только тех, кто этого достоин, а из школы выгоняли в восемнадцать лет. Некоторые наши односельчане так и остались с одно – двухклассным образованием.

На четвёртый день после неудачного штурма мы с мамой и княжной отправились в город. Ехали мы не одни, мы отправились с обозом, который посылал князю помещик. Обоз вёз первую часть ежегодной дани и доклад о нападении объединённых вражеских сил. До сих пор наши односельчане между сёлами не ездили, а тех, кто сопровождали обоз, считали самоубийцами. На эту работу помещик назначал тех, кто провинился. Необходимость покинуть село привела маму в ужас, который старательно подогревали все соседки. Мама еле заставила себя собраться и сесть в телегу.

Через два дня, переночевав в дружественном селе, мы благополучно прибыли в город. Мы расстались с обозом после прохождения городской стены и сразу отправились к менялам. С обменом золота проблем не возникло, наши менялы приняли «небесное» золото без возражений. С камнями всё получилось намного сложнее.

Мы везли на продажу три камня: два красненьких и один беленький. Айсфинг говорила, что красненькие дороже, так как могут использоваться в боевой магии, а беленький может только замедлять или лечить. Поскольку в нашем мире никто волшебными камнями не торговал и магазинов таких не было, мама решила сперва разведать обстановку.