Цветик принял княжну на удивление послушно. Похоже, он тоже изрядно перепугался ночью и был рад любому, кто выведет его отсюда.

На подъезде к замку помещик расчувствовался и предложил Айсфинг пасти княжеских гусей. Это было очень щедрое предложение, внимания эта работа почти не требовала, зато за неё платили. Айсфинг этого не знала и смогла ответить только удивленным взглядом, а я был слишком далеко, чтобы посоветовать. Похоже, княжна понравилась господину.

Не успели мы въехать в замок, как помещик и все воины залезли в бутылку. Они даже не стали расседлывать коней и разбирать трофеи, бросили всё на попечение конюхов и ушли в пиршественный зал, расслабляться. Когда главный конюх сунулся спросить о поклаже, его просто выгнали. Пришлось нам с Айсфинг врать за двадцатерых. Поначалу конюхи и любопытные солдаты из дежурной стражи (на самом деле – обычные мужики из села, назначенные в охрану) нам не верили. Но когда из упаковки появились рулоны тканей и другие ценности, удивление переросло в восхищение.

Рассказывать приходилось в основном мне, Айсфинг верхом на Цветике нарезала круги по двору. Похоже, быстрая скачка от рудника до деревни жеребца совсем не утомила, и ему хотелось поразмяться ещё.

Милые посиделки прервал крик дозорного:

– Набег!

Очевидно, соседи как-то узнали, что господина нет дома, и решили воспользоваться случаем.

Вся наша компания бестолково полезла на стены, а затем так же бестолково посыпалась вниз, закрывать ворота. Айсфинг верхом на жеребце ухитрилась выскочить из ворот прямо перед их закрытием.

На нас напали западные соседи. Их было хорошо видно со стен замка, но не видно из села. Княжна, по-видимому, решила предупредить селян. Ее тоненький голосок: «Набег! Набег!» всё ещё был слышен, когда я взобрался на стену. Я даже не успел крикнуть ей: «Стой, дура!» – людям она не поможет, а за потерю боевого коня помещик с неё три шкуры спустит. Отберут у неё враги легендарного жеребца, как есть отберут!

Группа всадников противника выскочила из лесочка, убедилась, что ворота закрыты, и проскакала в деревню. Некоторое время ничего не происходило. Пешие войска врагов приближались, всадники скрылись в селе.

На наших стенах царило уныние – все лучшие бойцы были в отключке, а остальной гарнизон владел плугом и вилами намного лучше, чем мечом или луком. Специально посланный гонец подтвердил: помещик и все ведущие бойцы пьяны в лежку.

Строй пехоты приближался, и с каждым их шагом становилось все более ясно, что на этот раз соседи нацелились не на горшки и не на свиней, а на взятие замка.

Из-за крайних домов вынеслась Айсфинг на Цветике. Её преследовало трое верховых. Цветик забавлялся по полной: он то позволял преследователям приблизиться, то увеличивал расстояние. При его размерах и кошачьем весе Айсфинг скакать ему было намного легче, чем кобылам преследователей с мужиками в доспехах. Княжна правила к замку.

– У нас лучники есть? – завопил я.

– Улька пьяна со всеми, – ответил один из дежурных воинов, дядька Фернори. Он жил за три дома от нашего, я его неплохо знал.

– Ну, хоть кто-нибудь, отпугнуть чужих!

Большого энтузиазма мои слова не вызвали, но несколько человек всё-таки отправилось в оружейную. Тем временем Айсфинг доскакала до замка.

– Открывайте ворота! – выкрикнула княжна и поскакала вокруг замка. Преследователи поскакали за ней.

– С ума сошла! Эти конные, в доспехах, они если ворвутся, они всех нас во дворе порубают, – зашептались воины.

Я впал в отчаяние.

– А если повозки двумя рядами выстроить? Они даже если успеют до закрытия врат, вы их копьями из-за повозок переколете! – принялся умолять я.