Динамики по бокам сцены гудели, передавая полу вибрации. Эти вибрации поднимались по моим ногам, заполняя все тело мягкой энергией, перетекавшей впоследствии через кончики пальцев к остальным музыкантам. Я чувствовал, как они успокаиваются, напряжение спадало, их обволакивало плавное течение силы. Это была еще неизвестная мне циркуляция энергии, получаемая мной от ритма и мелодий и возвращаемая музыкантам. И чем расслабленней они были, тем свободней позволяли этой энергии проходить сквозь себя, не создавая препятствий, и тем больше скапливалось неизрасходованной энергии. Нити избыточной энергии впоследствии делали виток вокруг сцены и ложились на незримую сферу вокруг музыкантов, образуя светящийся клубок. Все эти невидимые метаморфозы я чувствовал с закрытыми глазами, не ощущая пульса времени, но и не покидая настоящего.

В дорожной харчевне

Было дымно и людно –

Сюда я приехал усталый.

Здесь было веселье,

Напиться нетрудно, –

И я опрокинул немало…

Вдруг двери открылись,

Зашли в зал бродяги,

К владельцу втроем попросились,

И вскоре вернулись,

Хлебнули чуть браги,

На стол большой взгромоздились.

Тут струны запели,

Вокруг все примолкли,

И песнь стали петь менестрели.

Началась песня довольно неуверенно, скованно, но каждая прозвучавшая нота словно вливала новых сил. Клубок энергии все рос, и вот уже сфера поглотила стол жюри, подмяв их под свое влияние, – я видел, как их сопротивление ломалось.

В далекой стране,

Между гор и небес,

Стоял ослепительный город.

И там, в тишине,

Где кончается лес,

Царил обжигающий холод.

И парень сидел

У сырого бугра –

Землей скрыто тело любимой.

А он все сидел,

Все сгущалась мгла…

Вот ночь пронеслась над могилой.

Но парень сидел, вспоминая о ней,

При свете первых еще блеклых лучей.

Музыка крепла, начиналось крещендо.

Поднялся,

Взглянул в небеса

И в небо он крикнул сквозь слезы:

"О, боже! я клялся,

Ей глядя в глаза,

Что смерть разлучить нас не может!"

Тут вынул кинжал,

Свое сердце пронзил,

На землю упал уже мертвый.

И вдруг оказался он среди скал,

И взгляд ее – грустный, холодный:

Она говорила о вечном, о главном,

К Звезде приближаясь плавно…

Музыка притихла. Диминуэндо.

Он взял ее руку,

Подумал немного,

И прыгнул со скал на свет божий –

Блаженный лик Духа

Стелил им дорогу.

Внизу злилось Адово Ложе:

Упали сквозь стены –

В пылающий ад,

Но ветром их вдруг подхватило;

Заботливым пленом

Манило в Каскад,

Где Солнце над раем кружило…

Смеялись, играя, служители ада

И ангелы – воины Расплаты…

Отказав Небесам,

Устремились к Звезде,

Взбежали на первый луч воли.

Сверкнула гроза,

Но не как при дожде,

И слышны в ней – загробные вопли…

Исчезло вдруг все,

Остался лишь свет,

Что их нес на лесную поляну.

Окончился сон;

Просыпался рассвет,

Затягивал темную рану.

И тихо закончили:

А на поляне обнимались двое,

И никто уже не смел нарушить их покоя…

В себя мы пришли только на свежем воздухе. То, что происходило после прослушивания, как-то вскользь задело память, оставив только силуэты и неразборчивые фразы. До сих пор чувство эйфории держало нас, кружило голову, а в ушах гремела музыка.

Тишина и свежий воздух быстро привели нас в чувство. Гитаристы жадно дымили сигаретами, думая о чем-то своем. Первым нарушил молчание Алекс, видимо посчитав, что ему сейчас следует что-нибудь сказать в честь приглашения на фестиваль в качестве исполнителей:

– Ну, что, поздравляю всех…

– Вот у меня такое чувство, будто я проспал всю прослушку, – перебил его Сергей. – Вырубился в самом начале, витал где-то, сны видел… а потом проснулся уже на улице с сигаретой в руке…

Сергей с надеждой посмотрел на остальных. Как будто ждал какую-то подсказку или поддержку.