– Самого здания пока нет, Би-Джи, – сказал Питер. – Но это для церкви не самое главное. Церковь строится в душах и умах.

– Малобюджетная конструкция, – съязвил Руссос.

– Имей хоть каплю уважения, засранец, – сказал Муни.

– Вообще-то, Би-Джи, – сказал Питер, – знаешь, я еще в некотором шоке или, лучше сказать, ошеломлен от счастья. Вчера вечером… э-э… сегодня утром, чуть раньше, Грейнджер возила меня в оазианское поселение.

– Куда, братан?

– В оазианское поселение.

Трое за столом засмеялись.

– Ты это про Город Уродов? – сказал Руссос.

– Си-два, – поправил его Би-Джи, вдруг посерьезнев. – Мы называем его Си-два.

– Дело не в этом, – продолжил Питер, – а в том, что меня потрясающе приняли. Эти люди страстно жаждут услышать о Боге.

– Охренеть! – сказал Би-Джи.

– Они уже знают о Библии!

– Это надо отметить, братан. Дай-ка я те налью чего.

– Я не пью, Би-Джи.

Би-Джи приподнял одну бровь:

– Да я кофе имел в виду, братан. Если хочешь выпивку, то тебе придется основать церковь как можно быстрее.

– Не понял?

– Пожертвования, братан, и немаленькие. А то одно пивко отправит тебя на мно-о-ого шагов назад.

Би-Джи вразвалку отчалил к барной стойке. Питер остался один с двумя толстяками, те синхронно хлебнули из пластиковых кружек.

– Невероятно, часами ехать по одному и тому же ландшафту и не заметить самых поразительных явлений, – не успокаивался Питер. – И весь этот дождь, и то, что он не собирается в озера или какие-то резервуары… Интересно, как оазианцы справляются?

– Да без проблем, – сказал Руссос. – Дождь-то каждый день. Когда приспичит – тогда и берут. Как из-под крана. – Он поднял свой пластиковый стаканчик и подставил его под воображаемое небо.

– Вообще-то, – прибавил Муни, – проблема была бы, если бы почва не впитывала всю эту воду. Представляете себе, какие были бы потопы?

– О! – внезапно вспомнил Питер. – Вы слыхали про Мальдивы?

– Мальдивы? – Руссос настороженно глянул на Питера, как будто опасаясь, что тот сейчас заладит какую-нибудь евангелистскую притчу.

– Мальдивы, группа островов в Индийском океане, – сказал Питер. – Их смыло цунами. Почти все, кто там был, погибли.

– Я этого не знал, – сказал Муни бесстрастно, как будто Питер только что изложил некий фрагмент знаний из области науки, которая никак не соприкасалась с его собственной.

– Смыло начисто? – спросил Руссос. – Беда.

Вернулся Би-Джи, неся в каждой руке по дымящейся кружке с кофе.

– Спасибо, – сказал Питер, принимая свою кружку.

На ней была шутливая надпись: «ЧТОБЫ РАБОТАТЬ ЗДЕСЬ, ЧЕЛОВЕКОМ БЫТЬ НЕ ОБЯЗАТЕЛЬНО, НО ЖЕЛАТЕЛЬНО».

Би-Джи говорил как-то иначе.

– Эй, я только сейчас понял, – сказал Питер. – Эти кружки из настоящей пластмассы. Я имею в виду… э-э… толстой. Не из пенопласта, не одноразовые…

– Нам и так есть чего везти через полвселенной, помимо одноразовых стаканов, братан, – сказал Би-Джи.

– Ага, например, батончики «Херши», – сказал Муни.

– Например, христианских священников, – сказал Би-Джи без тени шутки.

>Дорогая моя Би, – писал Питер часом позже. – >От тебя нет никакой весточки, а может, это я тороплюсь написать тебе следующее письмо. Просто не терпится все тебе рассказать.

>Я тут поговорил кое с кем из сшиковских ребят, и они мне на МНОГОЕ открыли глаза. Оказывается, я не первый христианский миссионер, которого сюда отправили. До меня здесь был некто Марти Курцберг. Видимо, баптист, несмотря на еврейскую фамилию. Местные жители хорошо приняли его миссию, но затем он исчез. Это случилось год назад. Никто не знает, что с ним случилось. Конечно, парни шутят, что оазианцы, должно быть, съели его, как в тех старых мультиках про миссионеров, которых связывают и варят живьем кровожадные дикари. Не стоило бы им так говорить – это расизм. А все равно я сердцем чувствую, что эти люди – оазианцы – не опасны. Не для меня, по крайней мере. Может, это и поспешное заключение, ведь я едва встретился с ними. Но ты, я уверен, помнишь те времена, когда мы с тобой проповедовали Бога в непривычном месте/контексте, помнишь, как внезапно мы начинали чувствовать, что надо как можно скорее уносить ноги, если хотим остаться в живых? Так вот теперь у меня нет подобных предчувствий.