Заснула Ольга мгновенно, утонув под пуховым одеялом. Снилось ей что-то невнятное, наполненное радостью, криками петухов и солнцем. А ещё она несла на плечах коромысло. И в ведрах плескалась холодная чистая вода.

– Просыпайся, Олечка.

Баба Настя тихонько потрясла девушку за плечо. В комнате еще плескалась темнота ночи, только керосиновая лампа в руке старушки разгоняла мрак.

– А? Что случилось?

– Вставай. Ты же хотела узнать, зачем тебя позвали.

– Может, утром?

– Сейчас, Олечка. Вставай.

Старушка не отставала, и Ольге пришлось подняться.

– Вот это надевай.

Баба Настя подала ей белую рубаху, расшитую огненными петухами.

– А где моя одежда?

– Да я постирала. Поторопись, девонька, время уходит.

Поверх рубахи полагалось надеть сарафан.

– Идём, уже все ждут.

Они вышли во двор.

– Сюда.

Петляя между деревьями, они пересекли сад, прошли мимо темного пустыря огорода и вышли на околицу деревни. Там, возле колодца, их ждали другие женщины.

– А вот и Олечка, – тётя Маша засмеялась и обняла девушку. – Ну давайте уже.

Заскрипел ворот. Из темного зева поднялось тяжёлое полное ведро, с темнотой внутри. Баба Настя маленьким ковшиком зачерпывала из него и давала напиться всем женщинам. Ольга пригубила – вода была сладкой и очень холодной.

– Все напились? Тогда за работу.

Кто-то сунул в руки девушки коромысло и два пустых ведра. Вся толпа пришла в движение, перешёптываясь, двинулась в проход между кустами сирени.

– Не торопись, – тётя Маша придержала Ольгу за локоть, – поговорим по дороге. Ты не удивляйся. Просто смотри, что делают другие, повторяй, и всё. Первый раз непривычно, главное, не испугаться.

– Да что происходит-то? Хоть кто-то мне объяснит?

Женщина покачала головой.

– Сама увидишь. Рассказу ты не поверишь.

Идти долго не пришлось. Тропинка вывела их на утоптанную площадку над обрывом. Где-то далеко внизу слышался тихий плеск реки. Другого берега, далекого и тёмного, видно почти не было.

– Смотри, – шепнула в самое ухо тётя Маша.

Одна из женщин подошла к самому краю. И самым обыденным, простым движением, зачерпнула ведром темноту над пропастью. Затем вторым ведром. Подцепила оба коромыслом, водрузила на плечи, лёгкой неспешной походкой двинулась обратно по тропинке.

Ольга замерла, не в силах даже вздохнуть. Ей не показалось. Это происходило на самом деле. Вот следующая женщина зачерпывает над обрывом, несёт в ведрах самую настоящую темноту. Слышно, как она плещется при каждом шаге. Ощущение мистерии захлестнуло девушку.

– Твоя очередь.

Подойдя к пропасти, Ольга замешкалась. Ей вдруг стало стыдно и глупо. Может, они тут все с ума посходили? А она им подыгрывает.

– Давай же.

Ну и пусть. Один раз сделает, что от неё хотят. Это ведь не страшно. А утром, первым же поездом, уедет домой.

– Ну!

Она подняла ведро и махнула им над пустотой.

Мамочки!

Ведро стало тяжелым, будто и правда наполнилось водой. Ольга чуть не выронила его. С трудом поставила на землю. Взяла второе… И опять она зачерпнула из воздуха нечто.

Неуклюже взяв коромысло, чуть пошатываясь, Ольга пошла обратно. В ведрах плескалась темнота. Она старалась ступать осторожно, чтобы не расплескать ношу.

У колодца её ждали. Чьи-то руки помогли снять коромысло.

– Выливай скорее.

Она опрокинула ведро в распахнутую глотку колодца. Тьма, полная сияющих звёзд, полилась в чернильную глубину.

– Идём, надо торопиться.

Обалдевшая, ничего не понимающая Ольга вернулась к обрыву. И снова черпала темноту деревянным ведром, снова шла по тропинке, снова выливала…

С каждым кругом становилось всё светлей. Пока над далёким лесом не появился ослепительно яркий край солнца.