Однажды, в день своего рождения, еще не поднявшись с постели после родов, она послала за леди Бетти Кобб и несколькими друзьями, прося их провести этот день вместе с ней.
Около полудня леди Бересфорд навестил крестивший ее священник, с которым она всю жизнь поддерживала тесную дружбу. На вопрос о ее здоровье она ответила, что чувствует себя прекрасно, и попросила остаться с ней в этот день.
– Поскольку мне сегодня исполняется сорок восемь, – сказала она.
– Нет, мадам, вы ошибаетесь, – возразил священник. – Мы с вашей матушкой часто спорили о том, сколько вам лет, и наконец я обнаружил, что был прав. На прошлой неделе мне случилось оказаться в приходе, где вы родились, я разыскал метрическую книгу и установил, что сегодня вам исполняется только сорок семь.
– Вы подписали мой смертный приговор, – сказала леди Бересфорд. – Жить мне осталось совсем недолго, и я должна попросить вас покинуть меня, так как мне необходимо сделать кое-что важное.
Когда священник ушел, леди Бересфорд попросила друзей отложить визиты, пригласив подняться к себе только леди Бетти Кобб и своего двенадцатилетнего сына от сэра Маркуса. Как только они пришли, леди Берефорд отослала слуг и сказала:
– Я должна поделиться с вами своей сокровенной тайной, ибо близка моя смерть. Вам, леди Бетти, известно о той взаимной любви, которую мы питали друг к другу с лордом Тироном. Мы воспитывались под одной крышей и в одной вере. Когда наш новый опекун попытался раскрыть нам глаза на наше заблуждение, его доводы, хотя и недостаточно убедительные, все же заронили в наши души зерна сомнения. Пребывая в замешательстве, мы пообещали друг другу, что тот из нас, кому суждено умереть первым, если будет на то соизволение Всевышнего, явится другому, чтобы сказать, какая из религий наиболее приемлема для Него.
Однажды ночью я проснулась в своей постели и увидела лорда Тирона, сидевшего рядом со мной. Я вскрикнула и попыталась разбудить сэра Маркуса.
– Ради всего святого, каким образом и зачем ты пришел сюда посреди ночи? – спросила я.
– Неужели ты забыла наше обещание? – ответил он.
– Я умер в прошлый вторник в четыре утра и получил позволение явиться к тебе и сообщить, что богооткровенная религия – единственно истинная и ведущая к спасению. Мне также было позволено сказать, что ты носишь сына, который, и это предрешено, женится на моей дочери, что сэр Маркус умрет немногие годы спустя после рождения сына, что ты выйдешь замуж снова и твой второй муж будет дурно с тобой обращаться и сделает несчастной. Ты родишь ему двух дочерей, а потом и сына и умрешь, не оправившись после родов, на сорок седьмом году жизни.
– Господи! – воскликнула я. – Неужели я не могу этого предотвратить?
– Разумеется, можешь, – ответил он. – Ты наделена свободой воли и избежишь этого, если не выйдешь замуж во второй раз. Но у тебя страстная натура. Ты еще не знала соблазнов и не подозреваешь, насколько они сильны. Более мне ничего не разрешено тебе сказать, но если после этого предупреждения ты станешь упорствовать в неверии, участь твоя в ином мире будет печальной.
– Могу ли я спросить, обрел ли ты блаженство?
– В противном случае мне не было бы позволено явиться тебе.
– Так значит, я могу заключить, что ты счастлив? – Он улыбнулся.