– Что вы несете со своей Макаровной. Нет у тебя никакого ущемления. Ты бы встать не мог от боли.

– Хирург говорит…

– Мало ли что этот дурак скажет. Ты меньше по больницам таскайся, а то точно что-нибудь подхватишь. Болит – выпей Но-шпу. И потом, сколько тебе лет?

– Какая разница, сколько мне лет. Сколько бы ни было – болит.

– А ты хочешь, чтобы в твоем возрасте ничего не болело?

– Макаровна говорит, операцию делать надо.

– Чтоб там она понимала, твоя Макаровна.

– Она же лечит.

– Что она лечит? Что? Она торгует своей отравой, а ты, дурак, это пьешь. От этих ее добавок вред один. Их во всем мире запрещают. Везде же пишут, что нельзя их принимать.

– Это врачи от зависти. Они только и могут, что взятки брать, а сами ничего не понимают.

– Зато вы с Макаровной все понимаете. Чего же она тебя до сих пор не вылечила?

– Если бы не эти лекарства, меня, может быть, и не было бы давно. А вы только и знаете, что людей таблетками пичкать.

– Что ты тогда ко мне приперся? Иди к своей Макаровне и лечись.

– Ты посмотри…

– Не хочу я ничего смотреть. Я тебе свое мнение сказала. Болит – прими Но-шпу или Баралгин. Операцию надо делать только в крайнем случае, если совсем плохо станет. Еще не известно, как будет после операции. Это дело такое.

– Я и так не могу терпеть. Стоит куда пойти…

– А ты меньше шляйся.

– Дядь Вань, у тебя денег много? – решил вмешаться я.

– Зачем? – насторожился он.

– Да мне не надо. Тебе есть чем за операцию платить?

– Не надо ничего платить. Мне как ветерану труда должны…

– Мало ли что тебе должны. Кому ты нужен?

– Как кому? Это их работа, они обязаны…

– Ты в какой стране живешь? Кого здесь волнует, кто что обязан? Сам подумай: Мама человек добрый, отведет тебя куда надо. Ей не откажут. Но посмотрит на тебя хирург и скажет: «Привели мудака на халяву». Ты же кроме своей старой немытой пиписьки, которая работала в последний раз еще при царе Горохе, хрен что им покажешь. У тебя песка в Сахаре не выпросишь. Он тебя и лечить будет, как мудака-халявщика. Халявщиков никто не любит. Отрежут тебе первое, что подвернется, да куда-нибудь пришьют, и иди нахрен. А мать им еще и должна останется.

– Ты не то говоришь. У них работа такая, они должны людям помогать. Они же клятву Гиппократа давали.

– Ну и что? Гиппократ далеко, с такой зарплатой вообще не до Гиппократа, а тут еще всякие мудаки на халяву лезут. Вместо того чтобы с нормальным клиентом работать, надо тебе там что-то пилить.

Как и предполагалось, в больнице Макариусу не понравилось. Подержали его там всего три дня. Ко всему прочему, там у него давление прыгнуло, или сердце кольнуло, так даже ЭКГ не сделали. Аппарат у них не работал.

– А ты заикался о благодарности или оплате? – спросил я.

– Вот еще! Что им трудно было на другой этаж…

– Нахрен ты им нужен, на халяву по этажам с тобой бегать. Тебе пипиську отрезали – отрезали. Что тебе еще нужно? Радуйся, что живым от них ушел.

– Я лежу, мне плохо, медсестры вечно нет. Этот, что делал, даже не зашел ни разу.

– Слушать надо, когда говорят.

– Почки мне застудили.

– Как?

– На холодный стол положили, вот я во время операции и застыл. Я еще говорю им, что стол холодный, простыну, а они смеются.

– Это тебе Макаровна сказала про почки?

На этот раз Макаровна помогла ему на самом деле. После операции ходить надо, чтобы спаек не было, а он лег и лежит – больно ему. Лежать тоже больно – ноги разъезжаются. Так он, чтобы они не разъезжались, придумал связывать их ремнями. Пришла Макаровна его проведать – давно добавки не покупал. Видя такое дело, сказала она, как Иисус Лазарю:

– Встань и иди.