Конечно, прошло совсем немного времени, прежде чем в городе поднялась тревога, и маленькой горстке людей ничего не оставалось, как пробираться к своим лодкам. Они пробыли в городе совсем недолго, но за это время смогли и унести денег и драгоценностей на сумму пятьдесят тысяч монет, а кроме того, утащив с собой дюжину или более знатных пленников, которых они удерживали ради выкупа.

И вот теперь на сцене появился тот, кто достиг гораздо большей высоты, чем кто-либо поднимался до него. Это был Франсуа л'Олонэ, который разграбил великий город Маракайбо и город Гибралтар. Холодный, бесстрастный, безжалостный; его вялая кровь никогда не была тронута ни единым импульсом человеческого тепла, его ледяное сердце ни разу не коснулся луч милосердия и в душе его ни разу не зажглось ни одной искры жалости к несчастным, которые случайно попали в его окровавленные руки.

Против него губернатор Гаваны выслал большое военное судно, а с ним и негра-палача, чтобы после поимки пиратов не возникло неудобных судебных проволочек. Но л'Олонэ не стал дожидаться прибытия военного корабля; он вышел ему навстречу и нашел его там, где он и стоял – на якоре в устье реки Эстра. На рассвете утра он предпринял свою атаку – резкую, неожиданную, решительную. Через некоторое время испанцы были загнаны под люки, и судно было захвачено. Затем наступил конец. Одного за другим несчастных кричащих карателей вытаскивали снизу, и одного за другим хладнокровно убивали, в то время как л'Олонэ стоял на юте и холодно смотрел вниз на то, что делалось. Среди остальных и негра-палача вытащили на палубу. Он рыдал и умолял сохранить ему жизнь, обещая рассказать все, о чем его могут спросить. Л'Олонэ допросил его, и когда выжал из него все досуха, холодно махнул рукой, и бедняга-негр пошел с остальными. Пощадили только одного человека; его л'Олонэ отправил к губернатору Гаваны с сообщением, что отныне он не даст пощады ни одному испанцу, которого встретит с оружием в руках – сообщение, которое вовсе не было пустой угрозой.

Подъем л'Олонэ ни в коем случае не был быстрым. Он проложил себе путь наверх тяжким трудом и прошёл через множество несчастий. Но мало-помалу, после многих неудач, течение его жизни повернулось и понесло его от одного успеха к другому, не останавливаясь и не тормозя до самого горького конца.

Совершая свой круиз водах у Маракайбо, он захватил богатый трофей и, нагруженный огромным количеством драгоценностей и наличных денег, там же задумал напасть на сам город Маракайбо. Не теряя времени, он собрал пятьсот отборных негодяев с Тортуги и, взяв с собой некоего Майкла де Баско в качестве капитана сухопутных войск и еще двести пиратов, которыми он командовал самолично, спустился в Венесуэльский залив и обрушился на обреченный город, как вспышка чумы. Оставив свои суда, пираты предприняли сухопутную атаку на форт, который стоял в устье залива, ведущего в озеро Маракайбо, и охранял город.

Испанцы хорошо держались и сражались со всей мощью, которой обладают испанцы; но после трехчасового боя всё было сдано, и гарнизон бежал, сея перед собой ужас и смятение. Все жители города, кто мог это сделать, спаслись на лодках в Гибралтар, который лежит к югу, на берегу озера Маракайбо, на расстоянии около сорока лиг или более.

Затем пираты вошли в город, и можно себе представить, что за этим последовало. Это был настоящий разгул похоти, страсти и крови, какого даже Испанская Вест-Индия никогда раньше не видела. Дома и церкви грабили до тех пор, пока от них не остались одни голые стены; мужчин и женщин пытали, чтобы заставить их раскрыть, где спрятаны еще сокровища.