Я очнулся в автобусе, на своей кровати. Напротив меня сидел Ваня с испуганными глазами. Я попытался подняться, но у меня заломил затылок так, как будто я после очередной общажной попойки, после которой нужно было вставать и бежать на работу.

– Что, пора на работу? Мы вчера хорошо с коллегами погудели. Почему мы не в общаге? – не удержавшись, пошутил я.

У Ивана я думал глаза выскочат из орбит от испуга за меня. Он не мог произнести ни слова и не знал, что делать с человеком, который потерял память. Когда я ему сказал, чтобы он расслабился и что я шучу, Ваня поменял цвет лица с синего на красный, не изменяя величину открытых глаз и чем-то напоминая хамелеона. После пяти минут ора в мой адрес, какой я «безответственный» и «несерьёзный», я успокоил Ваню и рассказал про свои видения и о том, что со мной произошло. Он впечатлился от всего сказанного, но посоветовал, что лучше никому пока об этом не рассказывать, испугавшись срыва экспедиции. Согласившись с мнением Вани, я поднялся, и мы направились в лабораторию, где находились Шмелёв и профессор. По дороге Ваня рассказал мне, что я был без сознания почти сутки, и за это время помощники профессора успели изучить наш найденный камень вдоль и поперёк.

Зайдя в фургон, я увидел профессора, задумчиво сидящего за столом, перед ним лежал камень, а за его спиной из стороны в сторону быстрыми шагами ходил Шмелёв.

– С вами все в порядке, молодой человек? – сдвинув очки на нос, посмотрел исподлобья профессор.

Увидев меня, Шмелёв подбежал и ощупал меня, как будто проверяя, все ли конечности у меня на месте. Я им объяснил, что всё со мной в порядке, и что это было простое переутомление.

Быстро переведя разговор на себя, Шмелёв в подробностях рассказал, что за камень мы нашли. То, что сам кристалл прочнее алмаза и испускает изнутри энергию, а обод, который его держит, создан из графита, который так уплотнен, что довести его до такого состояния не сможет ни одно оборудование на земле. На ободе нанесены странные символы, очень похожие на старославянскую глаголицу, и попытавшись перевести и прочесть которые, они получили какую-то тарабарщину. Мне на планшет скинули всю информацию по поводу этого камня, и я погрузился в поиск разгадки. Профессор предложил на следующий день продолжить раскопки.

На следующий день мы снова спустились в шахту, снова дорога по тоннелю и снова копаем. За два дня мы опустились еще на полтора метра, и под нами появилось твердое основание. Вычистив квадрат, мы переместились к противоположной стене и продолжили. Так прошла неделя, затем вторая. Мы нашли огромное множество разнообразных механизмов, деталей, странных креплений, удивительных стеклянных элементов. Почти на всех наших находках были нанесены символы, понять написание которых не было возможности.

Я очень любил в перерывах между работами поваляться у водоёма, попивая крепкий чай или кофе и разглядывая поразительные пещерные растения. Они были очень удивительно приспособлены к темноте и пещерному климату, хотя, за две недели я тоже приспособился к климату пещеры. Ведь мы, только успев позавтракать, с азартом спускались в пещеру, возвращаясь затемно на поздний ужин. Свет от больших шаров заменил мне осеннее солнце, пещерная влажность заменила дожди, а точнее влагу после дождей, да и растения со своим яркими окрасами были похожи на осеннюю листву.

Допив кофе и навалявшись у воды, я поднялся и, не посмотрев под ноги, случайно наступил на свой любимый ледоруб, который я снимал с пояса перед тем как прилечь. Он как лягушка, которую испугали шагами у кромки воды, отскочил в воду. Я не раздумывая прыгнул за ним. Странно, за две недели у нас никто не попробовал залезть в водоём – мы только брали пробы воды и всё. Ну, видимо судьба мне быть первым в этом начинании. Ледоруб с большой скоростью устремился на дно, я же, помогая руками и ногами, старался ничуть не уступать ему в скорости. Опустившись на дно, а это приблизительно метра три, я схватил инструмент и прицепил его на пояс. Я начал разглядывать дно водоёма. За время пребывания в пещере меня мучил вопрос, куда уходит вода, скатившаяся с водопада. Но видимых отверстий я не обнаружил, зато моё внимание привлекло само дно водоёма. Оно поднималось к центру в виде полусферы, и в середине глубина составляла всего около полуметра. Я решил забраться на сферу, чтобы можно было осмотреться. Забравшись наверх, я увидел скопившихся зевак в виде членов нашей экспедиции. Они стояли немного обомлевшими, а Шмелёв как папарацци бегал по берегу и зачем-то фотографировал меня. Я же, не понимая, что они видят, пытался объяснить, что здесь просто отмель. В воду прыгнули Иван, следом Мия – они поплыли ко мне и начали забираться на отмель. В этот момент, дно под ногами начало двигаться, и мы все вместе грохнулись в воду. Поплавав вокруг, мы поняли, что это не дно, а гигантский шар, который прекрасно скользит за счет воды в своём основании. Поиграв в «царя горы» на скользящем шаре, мы смеясь выбрались из воды. Когда мы вылезли на берег, доктор настойчиво начал показывать мне свои снимки. А на снимках была по-настоящему непонятная оптическая аномалия. На фотографии я парил над водой в полуметре от поверхности, хотя на самом деле я на полметра был погружен в воду.