Те немногие листья, что еще оставались на ветвях деревьев, побурели, поникли и напоминали спящих летучих мышей.
Какая-то машина притормозила у знака «стоп». Выкрикнув в окошко непристойное предложение, водитель снова нажал на газ. Чарли в ответ показала ему средний палец, но он едва ли заметил.
Что ж, ей приходилось слышать фразочки и позабористее. Она всмотрелась в свое отражение в стекле и увидела темные волосы, темные глаза – и все остальное: грудь, ягодицы, живот, бедра. Зачастую люди вели себя так, словно воспринимали ее женственные изгибы как призыв к действию, забывая, что вообще-то всем и каждому с самого рождения приходится существовать в телесной оболочке, которую нельзя отбросить прочь, будто надоевшую пару туфель, или изменить, как тень.
Очередной порыв ветра взметнул в воздух горстку сухих листьев, хотя в большинстве своем они слипшейся массой лежали по краям дороги.
Тут Чарли пришла в голову блестящая идея отправиться домой пешком. Каких-то полторы мили, подумаешь! Пустячное расстояние, вполне можно прогуляться.
Но не для того, кто весь день – и большую часть ночи вдобавок – провел на ногах. «Храбр тот, кто во хмелю», – слишком поздно вспомнила Чарли известную присказку.
Она прошла мимо неосвещенного книжного магазина с осенней композицией в витрине: тыквы с вырезанными ртами, скалящими пластиковые вампирские клыки. Гниение пока почти не коснулось их оранжевых боков, а рядом расположились романы ужасов и традиционные жевательные конфеты «кэнди корн».
Окна всех домов были забраны ставнями. Зябко кутаясь в свое тонкое пальто, Чарли с сожалением думала о том, что Истгемптон не похож на соседние студенческие городки – Нортгемптон или Амхерст, – где было достаточно шатающейся по ночным улицам подвыпившей молодежи, оправдывающей наличие хоть одной круглосуточно открытой пиццерии или кофейни для любителей всюду успевать и многого достигать.
Царящая вокруг тишина оставляла Чарли слишком много времени для размышлений.
Шагая в одиночестве по темной улице, она никак не могла выбросить из головы сказанное Дорин: «Судя по твоим прежним поступкам – а люди разное болтают, – ты на кого-то сильно зла».
Она в сердцах пнула ногой расшатавшийся камень.
В детстве, помимо копны черных волос и карих глаз, Чарли отличалась также и скверным характером и попадала в одну передрягу за другой. Попутно она поняла, что наделена способностью детально анализировать и ситуацию, и людей. Ей нравилось докапываться до сути, выяснять, что тот или иной человек скрывает, – и становиться тем, во что они верили.
Ее мысли снова вернулись к Адаму. Что ж, вреда не будет, если она доведет дело до конца. Заодно отвлечется от гнетущей ночной обстановки.
Чарли выудила телефон и набрала сообщение:
«В «Коллекции редких книг Мортимера» в Колледже Смита есть один том, в котором, я уверена, содержится нечто важное. Могу тебе заплатить. Или, если хочешь, договоримся об услуге за услугу».
Сумеречники постоянно охотились за старинными книгами, в которых подробно описывались методы манипулирования тенями, даже убивали друг друга из-за них. Она предлагала Адаму непыльную работенку.
Он просто обязан клюнуть.
Сама Чарли на протяжении десяти лет занималась кражами то для одного сумеречника, то для другого. Она добывала им книги, свитки, а иногда и кое-что посерьезнее. И все это время скрывала свою личность, держалась в тени, время от времени для отвода глаз работала в ресторанах и барах и использовала Бальтазара в качестве посредника. Чуть больше года назад она внесла залог за дом и сумела убедить Поузи поступать в колледж.