Никто не смотрел на нее, когда она шла через приемную. Кроме меня.

– Пойду на обед, – объявила я.

Обедать было еще рано, но Карен пожала плечами и отпустила меня. Чем раньше я уйду, тем раньше вернусь и отпущу ее. Я достала из-под стола сумочку и схватила куртку.

У врача Бет Грир пробыла сорок пять минут. Потом прошла через приемную и, не оглянувшись, скрылась в лифте. Не знаю, что заставило меня последовать за ней, но я поняла, что не должна упускать ее из виду.

Дождь прекратился, небо стало серо-голубым, ветер приносил запах океана. Люди на улице сидели в кафе, разглядывали витрины магазинов, фотографировали плавучие дома на озере. В Клэр-Лейке имелось целое сообщество, жившее на лодках, пришвартованных у пристани. Здесь были переходные мостики, вазоны с цветами, садовые гномы и воздушные змеи для отпугивания птиц – как возле обычных домов. Лет десять-двадцать назад город узаконил плавучие дома, а последующие попытки изменить планировку района ни к чему не привели. Теперь они превратились в одну из туристических достопримечательностей Клэр-Лейка, превосходное место для прогулок со стаканчиком кофе в руке. Люди останавливались в гостиницах, предлагавших ночлег и завтрак, и бродили по булыжным мостовым, отдыхая от суматохи больших городов.

Но к пристани Бет не пошла. Она свернула за угол на боковую улицу. Я шла за ней на безопасном расстоянии, прячась среди толпы. Бет свернула еще раз, затем еще. Потом я ее потеряла.

Я стояла рядом с маленьким тенистым сквером и оглядывалась, недоумевая, куда она пропала. Затем из сквера до меня донесся голос:

– Почему вы меня преследуете?

Это была Бет. Она сидела на скамейке под деревьями и наблюдала за мной. Несмотря на пасмурный день, на ней были солнцезащитные очки, большие, скрывавшие пол-лица. Позади нее возвышалась скульптура, изображавшая мужчину, выбирающегося из лодки, – какого-то исследователя штата Орегон. Бет сидела, закинув ногу на ногу; ее сумочка лежала рядом на скамейке. Она пристально смотрела на меня, ожидая ответа.

– Простите, – сказала я. – Мне известно, кто вы. – Это звучало немного угрожающе, и я поспешила объяснить: – Я пишу о преступлениях.

Бет окинула меня оценивающим взглядом, задержавшись на медицинской форме.

– Вы не похожи на автора детективов.

– Это мое хобби. Веду интернет-сайт. – Я покачала головой. – Еще раз простите. Меня зовут Шей Коллинз.

Бет Грир склонила голову набок, разглядывая меня.

Собирая материал о деле Леди Киллер, я нашла на «Ютьюбе» видео с Бет незадолго до ее ареста. Она выходила из машины и шла по дорожке к особняку Гриров. Репортер – мужчина в плаще с поясом и широких клетчатых брюках, словно с обложки журнала семидесятых, – подскочил к Бет, когда она остановила машину и открыла дверцу. Вероятно, репортеру улыбнулась удача, потому что других представителей прессы рядом не было. Потрясающие кадры: женщина с рыжими волосам и в плаще – все как описывал свидетель второго убийства.

– Мисс Грир! – крикнул репортер, бросаясь к ней и размахивая микрофоном. – Мисс Грир! Что вы можете сказать по поводу выдвинутых против вас обвинений в убийстве? Леди Киллер – это вы?

Бет захлопнула дверцу автомобиля и сунула руки в карманы.

– Я всего лишь девушка, которая не лезет в чужие дела. – Голос ее был бесстрастным и ровным, почти как у робота.

Повернувшись спиной к репортеру, Бет пошла прочь с таким видом, будто шагала по парижскому подиуму.

В 1977 году все считали отсутствие эмоций у обвиняемой в убийстве признаком почти неестественной бесчувственности – как у ведьмы. Просматривая это видео в 2017-м, я слышала голос измученной молодой женщины, потерявшей родителей и переживающей травлю, женщины, знающей, что никакие ее слова и действия не имеют значения. Она не была бесчувственной. Но она перестала беспокоиться, перестала бояться.