Заговорил главный капеллан.

– Я прошу разрешения недостойному слуге Храма обратиться к великому капитулу, – капеллан посмотрел на Магистра, тот кивнул. Капеллан помолчал, словно собираясь с мыслями. – Мои уши многое услышали сегодня. О многом говорил я сам. Много вопросов стоит перед орденом Храма, много задач предстоит решить нам, его служителям. Много забот навалилось на плечи наши. И, слушая превеликое множество слов, произнесенных сегодня, с ужасом вдруг подумал я, что о главном не было сказано нами ни одного слова. Неужели, – подумалось мне еще, – под гнетом дел, больших и малых, в суетности дней наших, забыли мы о единой великой цели, служить которой призвал нас Господь? Неужели забыли мы, для чего создано Великое воинство Христово? Забыли мы – высшие сановники Храма. А что же тогда говорить о простых братьях, не посвященных в тайны Ордена. Воистину гордыня и спесь застилают глаза наши. К мирскому обращены души наши, души, коим сам Господь велел блюсти чистоту, вести жизнь светлую. Ибо великой цели служим мы! Воистину Великой! – Капеллан остро глянул на маршала. – И вот теперь, когда дошел черед до разговора о миссии, ведущей к достижению нашей цели, о чем слышим мы? Маршал не знает, что случилось с отрядом наших братьев, с членом капитула, с людьми, отправленными на поиски… – капеллан многозначительно осекся. – А вы сами, вы, маршал, пробовали найти Годфрида де Ферна и его отряд? Что вы сделали для их поисков за эти полгода? Что доносят осведомители, которым мы платим огромные деньги? Что?

Капеллан обычно не вмешивался в вопросы тайных миссий Ордена, но он хотел посадить на место маршала своего брата. Об этом знали все. Лицо маршала побагровело.

– Где прикажете его искать? В горах Ливана, в сирийских пустынях, в Египте, в Аравии, в Иране? Миссия могла привести его куда угодно, – маршал был разъярен, но изо всех сил пытался сдержаться. – Де Ферн – надежный слуга Храма и опытный воин. Если он жив, то даст о себе знать. Наши люди предупреждены о нем. Если он объявится где-нибудь, нам сообщат. Остается ждать… и молиться, – маршал вспомнил, что он тоже монах. – Мне нечего больше добавить.

Маршал сел, положив перед собой тяжелые кулаки.

– А что, если Старец нас предал? – это сказал сенешаль. – Аль-Джебель мог уничтожить отряд.

– Какая корысть ему убивать наших людей? Он первый предложил союз. Он нуждается в нашей помощи. Как, впрочем, и мы в его.

Рыцари Храма молчали. Заговорил Магистр.

– В игру вмешалась третья сила. Она спутала планы наши и Старца. Старец опять вел двойную игру, он обратился с предложением союза не только к нам, но и к королю Амальрику. Джеббель пообещал, что он сам и все его приверженцы перейдут в христианство и станут верными слугами нашего короля. Какие цели преследовал Старец, делая это в высшей степени сомнительное предложение? Собирался ли выполнить свое обещание? Я не верю в это. Король поверил. Старец поставил одно-единственное условие: тамплиеры не будут собирать подати на землях исмаилитов.

– Что? Как? Подати? – Капитул был возмущен и удивлен. Возмущен больше.

– Король согласился на это условие, – продолжал Магистр. – Посланцы Старца отправились в его крепость Алейку с подарками и грамотами короля Амальрика. Но они не добрались до места. Кто-то позаботился об этом. Маршал?

– Я ничего не знаю, мой Магистр.

– Хорошо. Но король Амальрик подозревает Храм. Он требует наказания виновных.

Сенешаль нашелся быстро.

– Пусть виновным будет брат Готье дю Месниль, рыцарь, одноглазый и тупой. Он уже давно выпрашивает себе наказание: нарушает устав, болтает на каждом углу чего не следует, постоянно устраивает стычки с госпитальерами. Мы сами осудим его, а король пусть довольствуется тем наказанием, которое мы вынесем.