– И Свет вам ни к чему, и песни наши, и деревья. Мы же оккупанты, правильно?

– Да. То есть нет. То есть…

– Да ладно тебе, не выкручивайся. Скажи еще, что я неправ.

– Прав, – скривился гном. – Оккупанты вы и есть. Вы же нас за бороду держите! Кругом всё эльфийское, плюнуть нельзя, чтобы в эльфа не попасть! И цены вы диктуете, и политику – тоже вы, и производство всё ваше. Хлеб – ваш, ткани – ваши, даже пиво – и то эльфийское!

– Другими словами, мы вас поим, кормим и одеваем, – подытожил эльф.

Гном запнулся.

– Ничего, – проворчал он наконец. – И без вас не пропадем. Будем железом торговать, авось, с голоду не сдохнем. У орков тоже пиво неплохое.

– Неплохое, – согласился эльф. – Только захотят ли они делиться с вами своим пивом?

– Если мы перейдем на сторону Тьмы? Конечно, захотят!

Эльф осторожно отпил из чашки и задумчиво дернул кончиками ушей.

– Значит, вы теперь присоединитесь к Тёмным? Повелителям Драконов? К тем самым, против кого мы вместе воевали?

– Они нас простят, – уверенно произнес гном. – В конце концов, драконы – наши дальние родственники. И живут в пещерах, и золото любят. Да и мы тоже всегда как-то больше под землей, чем на солнце.

– Ну-у… – неуверенно протянул эльф. – Будем надеяться, что ты прав. В таком случае, можно только пожелать вам успеха.

Гном неловко поерзал.

– Так я пойду?

– Угу. Иди. И так уже соседи напротив косятся, что ты со мной так долго разговариваешь, да еще и чаи пьешь.

Гном быстро сунул недопитую чашку в мойку.

– Бывай, сосед.

– Пока.

Гном переступил с ноги на ногу.

– А мебель-то когда можно заносить? В смысле, ты скоро съезжаешь, или только завтра?

– Вечером, – ответил эльф, глядя в сад и задумчиво поигрывая зажигалкой. – Мне еще надо собрать вещи.

Жил-был один мельник, и было у него три сына, осёл и кот. Жил мельник, жил, и всё никак не помирал.

Наконец пришел к нему старший сын, поклонился и сказал:

– Надоело мне, батя, жить за твой счёт. Негоже это. Хочу отделиться, открыть собственное дело. Так что давай, выметайся с мельницы, она теперь моя.

Отец не стал спорить, оставил мельницу старшему сыну, сел на осла, рядом с собой посадил кота и пошел с двумя оставшимися сыновьями, куда глаза глядят. Шли они, шли, и вот на привале обратился к мельнику средний сын:

– Отец, мне, право, неловко быть Вам обузой, задерживать в пути. В общем, я забираю осла.

Сел на осла и уехал.

Пошел мельник дальше. Кот на плече сидит, сын рядом идёт.

– Знаешь что, папа… – говорит сын.

Мельник молча протянул сыну кота.

– Да пошёл ты со своим котом! – бросил сын, развернулся и потопал в сторону. А отец пошёл со своим котом.

Остановились на берегу реки. Посмотрел кот на мельника да и говорит:

– Не горюй, хозяин. Ты только раздобудь мне пару сапог, а там уж…

Не дослушал мельник, скинул сапоги, сунул их в лапы коту и побрел дальше один. Выбрал омут поглубже, бултых – и утонул. И никому ничего после себя не завещал, гроша ломаного не оставил. Вот такой это был скверный, жадный человек!

Однажды некий мастер стрельбы из лука узнал, что в соседней провинции живёт мальчик, владеющий великим искусством. И действительно, когда он пришел в гости к этому мальчику, то увидел, что все стены разрисованы мишенями: демонами, духами, драконами – и в сердце каждой мишени торчит стрела.

– Удивительно! – воскликнул мастер лука. – Это действительно великое искусство!

– Хочешь, я и тебя научу? – спросил мальчик, улыбаясь. – Всё очень просто, я стреляю в стену, а потом рисую мишень.

Мастер сплюнул, выругался и пошел восвояси. Он ничего не понял.

Мальчик не был великим стрелком. Он был великим художником.