В твоей голове пронесётся мысль: «Жанр произведения – очень часто оказывается зависимым от инструмента, который его исполняет; и времени».

Но ты выбросишь эти мысли в корзину брака, не желая добивать ими и так пьяную – от фантазий и алкоголей – голову. Вокруг тебя будет протекать жизнь. Ты захочешь: окунуться в неё и испытать на прочность её дно; до самого конца.

– А на моём личном фронте – дела лучше некуда, – скажет, – правда, я не могу оставаться со своими зайками и зайчиками больше недели; и мужчины, и женщины – они так бьют по нервам. Они так быстро в моих глазах смешиваются с грязью. Да и дорого это – ведь почти всем нужно платить; даже если они спят с тобой бесплатно.

Монро Владимирович Ражаев будет улыбаться до висков, едва не падая с сымпровизированного кресла.

– Ты – извращенец, – без особого интереса скажешь ты.

Музыка будет становиться всё громче и громче. По своей природе – она должна вводить своих слушателей некоего рода медитацию; но от всего этого ментального порно – тебе будет становиться только плохо.

– Все мы – извращенцы, – изречёт Ражаев, – кто по-большому, а кто – по-мелкому; заметь, как это похоже на два вида хождения в туалет. Это естественные потребности человека – быть не таким как все. Наши звериные привычки – нам не побороть никогда. К тому же, я искренне верю, что истинное извращение – лежит за пределами кровати. Ты слушаешь меня, зайчик? Оно находится в нашей повседневности; оно скрывается за нашими рутинными делами. «Мы можем отказаться от него!» – так сказала мне одна душка. Я посмеялся над ней и сказал, что это – ложь. Что бы мы ни выбирали – мы переделаем это под извращение. И тогда, я преступил к доказательствам своих слов; и делал это всю ночь… Эй, что с тобой? Всё в порядке, сладкий?

И бисексуальный русский станет трясти тебя за плечи и хлопать по щекам. Он будет в полном недоумении и непонимании – что с тобой случилось?! Ты будешь хотеть почувствовать этот мир. А он – задушит тебя своей перверсией. И тогда – тебе придётся отвоёвывать у него крупицы разума, частицы жизни. Но это не смерть – нет. А брат её – сон.

Ты болезненно откроешь глаза.

– Знаешь, – скажет, – я понимаю тебя. Когда я жил в Киеве (а радом я из Москвы) – я часто подобным образом терял сознание от тамошнего варварства, примитивизма; и самое страшное – глупости. Впрочем, как и в любом другом городе. Потом – я просто привык, – после этих слов, Ражаев допьёт свою водку, – а приехав сюда – совсем перестал; хоть, что и говорить – сам знаешь, что здесь – ещё больше поводов падать в обморок.

Затем, Монро переменит свой тон с насмешливого – на заботливый:

– Может, тебе вызвать такси? Отправишься домой?

А после – музыка начёт умолкать. Постепенно, ты выйдешь из-под её магического влияния; и ответить на вопрос русского:

– Да, было бы неплохо. Но я надеюсь, что мы с тобой ещё увидимся в будущем.

– Столкнёмся ещё как-нибудь, – кивает Монро, будто совсем не захмелел, – хоть это и не точно. Будущее, друг мой – та ещё стервозная штука.

Уже стоя на улице под свежими каплями дождя, Монро поцелует тебя в щеку и скажет:

– В моём мире – простой люд закидал бы меня камнями.

Ты едва сможешь стоять ровно сам. Но, не смотря на это, ты скажешь, сквозь туман в своих глазах:

– Путь погибнет, провалившись в сортир – ваш загадочный русский мир.

После этих слов – русский повернёт к тебе голову; он будет смотреть на тебя с жалостью – с гневом и пониманием. В голове у тебя пронесётся мысль, что тебе следует поторопиться – и что ты с большим удовольствием никогда в жизни не встретишься с этим извращённым русским, испортившего свою жизнь и бизнес дорогими развлечениями.