Сопровождавший нас погонщик повёл винглингов в сторону ночлега, выстроенного за пределами территории, очевидно, специально для провожающих, отец же двумя крепкими ударами сбил пыль с моего бока и с тюком с моей одеждой на плече решительно зашагал к академии. Один из привратников показал на ближайшее здание и объяснил, что новобранцев ждут именно там.

Прямо за зданием высилась корабельная мачта, и я терялся в догадках, неужели же там вырыта яма для целого корабля. Меня удивляло, как много, должно быть, пришлось привлечь лучших мастеров по дереву, чтобы они вырезали узоры на массивных дверях, украсили завитушками окна и сделали множество одинаковых фигур, поселившихся под самой крышей.

Прямо за дверями нас ждала широкая лестница, уходящая вверх до противоположной стены здания, в которой разноцветными стёклами сияло окно, почти упиравшееся в потолок и сравнимое шириной с самой лестницей. Пока мы, разглядывая работу мастеров, не меньше внимания уделивших и внутренней отделке, медленно поднимались на второй уровень, скрип ступеней разносился по всему зданию, смолкая только где-то далеко в глубине. У окна нам пришлось развернуться, чтобы продолжить подъём по ступеням, встретивших нас с обеих сторон от главной лестницы, меньшим, но едва ли менее скромным, чем она сама.

Нашему взору открылась огромная комната во всю ширину и, вероятно, длину здания, заполненную, насколько я мог видеть одними шкафами. Шкафы стояли у стен и ровными рядами между ними и были заполнены чем-то, окрашенным в полосы разных цветов.

Прямо перед нами у противоположного окна стояло несколько сдвинутых друг с другом столов, за которыми сидели люди в синих с чёрным одеждах, двое продолжали тихо о чём-то спорить, обратив взоры на нас с отцом, третий же поприветствовал нас и жестом пригласил подойти. Спросив у меня имя, имя моего отца и откуда мы прибыли, он обмакнул заточенную палочку в стекляшку с тёмной жидкостью и стал выводить что-то на широкой бумаге, смятой посередине, а другой человек подозвал к себе отца, и тот стал расплачиваться с ним, доставая мешочки с деньгами.

Нас поздравили с успешным поступлением в академию и объяснили, как пройти к учебным корпусам, но мы что-то поняли не так, обогнули главное здание с другой стороны и вышли к корпусу старших учеников, обозначенному цифрами «III» и «V».

Кроме главного здания, не считая мелких хозяйственных построек, академия состояла ещё из трёх: два длинных ученических и одно, в котором обитали учителя, покороче, сравнимое длиной с главным. В главном же кроме книг не обитал никто, оно единственное из всех имело всего два уровня, целиком располагалось над землёй и было полностью деревянным. К сожалению, я совершенно не интересовался историей академии в период обучения там, поэтому не знаю причин, заставивших потратить на дом для книг столько древесины, что хватило бы, вероятно, на пару кораблей.

Здания академии образовывали четырёхугольник, который мог защитить от немилостивых ветров довольно большую внутреннюю территорию, да так удачно, что это позволяло расти на ней немалому количеству деревьев: я так ни разу их и не сосчитал, хотя такая мысль неоднократно посещала меня.

Этот зелёный остров и предстал нашим глазам, когда мы зашли за угол корпуса старших, чтобы всё-таки пройти к своему. Кроме того, прямо перед нами высился громадный штурвал – немного больший, чем вы сейчас представили, – за ним возвышалась та самая мачта, а ещё дальше, у корпуса новобранцев, на постаменте лежал огромный – но, как я впоследствии узнал, вполне обычный – якорь, завершая эту группу вещей, в моём понимании неотделимых от корабля.