– И что женщина?

– Говорит, шла мимо, увидела лежащего на земле человека. Испугалась, подняла крик.

– Понятно.

Глянув в сторону Матвея, Гладышев жестом дал понять, что хотел бы остаться с Екатериной наедине. Что оказалось, кстати, потому, как Черкашину не терпелось приступить к опросу свидетелей.

– Для продуктивности дела предлагаю разделиться, – произнеся это, Матвей сделал шаг в сторону Воронцова.

– Мы с майором навестим экспертов. Вы, Екатерина, с Гладышевым займетесь картиной убийства: кто, где, когда? Желательно в подробностях.

Собраться договорились через полчаса. Но так получилось, что майора вызвали в управление, и Черкашину пришлось беседовать с экспертами одному.

По возвращении Матвей нашел Гладышева и Васнецову, мирно беседующих на скамейке в двух десятках метров от места убийства. Машина скорой помощи увезла труп. Руководство районного отдела милиции сняло оцепление. И только обрывки красно-белой ленты напоминали о произошедшем как не вписывающемся в привычный образ жизни событии.

– Я вижу, понимание найдено?

Заняв место по правую от Екатерины руку, Матвей вопросительно глянул в сторону Гладышева.

Ответ прозвучал со стороны Васнецовой:

– По поводу выработки версии – да.

– Даже так. И сколько их?

– Две. Первая – Мытника убили с целью завладеть ключами от квартиры.

– Которые, как ни странно, оказались в правом кармане пиджака, – поспешил добавить Матвей.

– Да. Но это не дает права вычеркивать версию из списка.

– Основание?

– С ключей могли снять отпечатки.

– Если так, на ключах должны были остаться следы пластилина.

– Будем надеяться.

– Будем, – вынужден был согласиться Черкашин. – Пока же необходимо составить хронологию преступления и желательно по минутам. Натан Захарович выгуливал собачку в одно и то же время?

– В летнее – в девять, в зимнее – в восемь. Маршрут: сквер – магазин. По утверждению дворника, прогулка занимала около часа.

– И все это время Мытника сопровождала собачка?

– Да. Мопс палевого окраса. На ошейнике медальон с гравировкой клички собаки и адреса хозяина.

– Об этом тоже рассказал дворник?

– Соседка убитого – госпожа Павловская: шестьдесят три года, вдова, проживает этажом выше.

Удивившись, насколько много успела проделать старший лейтенант, Черкашин решил не показывать вида, как легко работается, когда не надо никого подгонять:

– Соседка – это хорошо, в тоже время хотелось бы вернуться к потерпевшему. Вы сказали, миновав сквер, Мытник направился в магазин?

– Да, – ковырнув ногой камень, Васнецова глянула в сторону Гладышева, – с годами прогулка переросла в ритуал: на протяжении многих лет один и тот же маршрут. Мытник дошел до магазина, купил продукты, перешел дорогу, огляделся, отстегнул поводок.

– Откуда такая точность?

– Продавец видела, как Мытник, вступив на переход, посмотрел налево, затем направо. Собака не хотела идти домой, старику пришлось тащить ту волоком.

– Собака – понятно. Что касается Натана Захаровича: продавщица не заметила никаких отклонений?

– Например?

Непонимание на лице Васнецовой отразилось настолько отчетливо, что Черкашину ничего не оставалось, как дать пояснение относительно заданного вопроса.

– Чрезмерное волнение, суета, учащенное дыхание?

– Нет. Вел себя как обычно.

– Круг общения проверить все равно придется. Хотя можно предугадать заранее: проверка ничего не даст.

– Почему?

– Потому что круга как такового не существовало. Знакомые коллекционера – люди, ведущие замкнутый образ жизни. Общение с милицией – все равно, что явка с повинной.

– И как быть?

– Никак. Пока не закончим, делать выводы преждевременно.

– Намек, чтобы я продолжила рассказ?