Психология изучает человека, психософия должна помогать ему. Психология переводит человека на свой язык, психософия должна сама уметь говорить на языке каждого. Психология, как и всякая наука, ищет общие закономерности работы человеческого сознания. Психософия должна учить использовать эти закономерности или преодолевать их; для неё каждый человек единичен, как произведение искусства. Психология и психософия не должны противоречить друг другу – первая служит человеку, поскольку служит обществу, вторая будет служить обществу, поскольку должна служить человеку.

Отличие психософии от психологии в том, чтобы она изучала не общие свойства человеческого сознания, а способы понимания конкретной, индивидуальной души и воздействия на неё (самостоятельного или педагогического) с точки зрения её собственного стремления к счастью. При этом также необходимо внимание к основным закономерностям и свойствам душевного мира, но не исключительно научное. Догадка уравнивается в правах с доказательством, парадокс – с силлогизмом, притча – с экспериментом.

Мечтая о развитии психософического направления человеческой мысли, я уверен, что его возможности гораздо шире и мощнее моих собственных представлений о нём. Во всяком случае в этой главе собраны лишь случайные замечания, предохраняющие от голословности, отражены лишь некоторые элементы тех проблем, которые должны, на мой взгляд, относиться к ведению психософии.

Логицизированная наука, устремляясь на штурм этой тайны, наталкивается на устойчивую упругость. Но улучшение мышления достигается не аналитическим раскрытием механизмов, а содружеством с тайной, искусством соучастия в ней.

Абстрагирование является не только интеллектуальной способностью, но неотъемлемым свойством сознания, связанным с ограниченностью и восприятия, и памяти, и мыслительного аппарата. Естественно, что человек старается всячески развивать способность к абстрагированию.

Однако нельзя забывать и о противоположном пути – пути ухода от абстракций. Этот путь помогает развивать терпимость, гуманизм и другие этические и эстетические качества. Но главное – он постоянно приучает сознание к идее бесконечного единства, когда ничего не мыслится в отрыве от остального. Редко у кого такое направление сознания становится основным, но каждому оно может служить хотя бы как тропинка для прогулок, отдыха и набирания сил.

Интеллектуализация нашей жизни побуждает нас брать под контроль сознания всё, что возможно, исходя из неуклюжей предпосылки, будто это всегда к лучшему. В результате мы часто теряем преимущества нашей природы, которая со многим справляется успешнее без опеки разума.

Однажды я вскапывал землю под яблоней и должен был при этом повторять одно и то же движение, которому с двух сторон мешали ветки. Я долго пытался встать и двигаться наиболее рациональным образом, но совсем избавиться от помех не удавалось. Потом мне пришлось прерваться, а когда я снова, забыв уже о расчёте движений, взялся за работу, то через некоторое время вдруг обнаружил, что мне ничего не мешает. Оказалось, перед тем, как взмахнуть лопатой, я бессознательно бросал мимолётный взгляд на ветки – и тело само совершало нужное движение с почти невозможной точностью.

Этот пустяковый пример, подобных которому каждый найдёт у себя предостаточно, ничего не доказывает – но всё же намекает на что-то.