– Может быть, эту болезнь переносят клещи. Или комары. Или… – Бенджи вздохнул. Предположения множились. – Там едят колбасу. Имеет смысл присмотреться внимательнее к мясникам. Трихинеллез давно уже не попадал в выпуски новостей.

– Трихи… кто?

– Трихинеллез. Заражение мяса паразитическими круглыми червями. Особо тяжелые случаи приводят к летальному исходу. Такие черви часто встречаются в свинине. Следствие грязи в свинарниках и на скотобойнях.

Бенджи почувствовал на себе прожигающий насквозь взгляд Сэди. «Жди, сейчас это произойдет, – подумал он. – Сейчас это произойдет». И действительно, Сэди вдруг спросила:

– Это та самая болезнь, которую вы… э… обнаружили в Лонгакре?

Как она произнесла это слово – «обнаружили»…

– Нет, – ответил Бенджи, отмахиваясь от этой темы. Он полагал, что Сэди должна знать, что там произошло. Она пытается его разговорить? С какой целью? – Тут требуются дополнительные исследования. Для этого нужно работать на месте. Имея соответствующие ресурсы, которыми, как вы увидите, я не располагаю. У меня нет ничего, Сэди. Тут речь идет даже не о том, чтобы найти иголку в стоге сена – я не могу найти даже проклятый стог.

– Давайте поужинаем.

– Поужинаем.

– Да, вы знаете, что это такое? Ужин – это трапеза после обеда, иногда с алкогольными напитками. До центра Декатура отсюда можно дойти пешком. Там есть чудесные рестораны. И кафе-мороженое. Я смогу вас подкупить?

– Даже не знаю, Сэди.

И снова ее улыбка пропала.

– До сих пор «Черный лебедь» никогда не ошибался. Он что-то видит, мы просто не знаем, что именно. Мне нужна ваша помощь. – И тотчас же улыбка вернулась – веселый феникс, воскресший из пепла. – К тому же у меня в бюджете довольно приличная сумма на накладные расходы, так что, по крайней мере, позвольте мне щедро угостить вас.

– Ну хорошо. – Бенджи вздохнул. – Вы просто несносная, вы это знаете?

– Да, я несносная, и я это знаю.

Достав телефон, Сэди сфотографировала десерт: шоколадное мороженое, настолько темное, что казалось, оно поглощает свет.

– Извините, – сказала она, беря десерт в кадр и делая снимок. Щелк. – Идеальный кадр для Инстаграма[6]. Как и те коктейли, которые мы сегодня пили, ням-ням-ням.

Они вышли на центральную площадь Декатура. Под деревьями сидели родители с детьми. Студенты перебрасывались летающими тарелками. Соскоблив со стенок стаканчика остатки мороженого – с козьим сыром и вишней, – Бенджи облизнул губы.

– Весь ужин можно было отправлять в Инстаграм, – сказал он.

Бенджи считал себя человеком искушенным, до тех пор пока не попадал в такие заведения, как тот ресторан, из которого они только что вышли. Он привык смотреть на еду как на нечто функциональное и питательное, а не на то, чем можно наслаждаться. Половины блюд в меню он даже не понял. Что такое гастрик[7]? Или мизуна[8]? Или субиз[9]? Чем перепелиные яйца лучше обыкновенных куриных? Меню коктейлей только еще больше сбило его с толку. Джиневр[10], амаро[11], кора хинного дерева и бархатное фалерно[12].

– Кстати, я уверен, что половина меню выдуманная, – добавил Бенджи.

– Однажды мы поручили «Черному лебедю» составить меню, и должна признаться… получилось что-то похожее, словно меню из навороченного бруклинского ресторана. «Моча раненой курицы» и «Протест выпаренного бекона», а еще… господи, как же там было? Вспомнила! «Лепестки меланхоличной утки с пикантной цедрой».

– Во имя всего святого, а что такое «пикантная цедра»?

Сэди рассмеялась до слез.

– Понятия не имею! Глупая машина даже сочиняла рецепты. Только не думаю, что по этим рецептам можно было бы приготовить что-нибудь съедобное. Наоборот, готова поспорить, это смертельная отрава. А может быть, от этого сгорел бы дом. – Она вздохнула.