Обратимся снова к книге Юнга «Психология и алхимия», где он приводит обширную цитату из трактата Петра Бонуса из Феррары, писавшего об алхимии в конце XIV века следующее: «Это искусство частично естественное, частично божественное или сверхприродное. В результате сублимации посредством медитации рождается сияющая чистая душа, которая вместе с духом возносится на небеса. Это и есть камень. До сих пор процедура хотя и была чудесной, но обладала природной структурой. Что же касается фиксации и неизменности души и духа в результате сублимации, то они проявляются, когда добавляется тайный камень, не ощущаемый органами чувств, но постигаемый разумом посредством вдохновения или божественного откровения, или через обучение посвящаемого… есть две категории людей; те, что видят глазами, и те, что понимают сердцем. Тайный камень – это дар Божий. Алхимия невозможна без него. Он – это сердце и тинктура золота… Таким образом, алхимия стоит выше природы, она божественна. Вся сложность искусства заключена в камне. Разум не в состоянии охватить его, поэтому должен воспринимать на веру, как чудо и основу христианской веры. Поэтому Бог есть единственный правитель, а природа остается пассивной. Именно благодаря своим знаниям искусства древние философы знали о пришествии конца света и воскрешении из мертвых. Тогда душа навсегда соединится со своим изначальным телом. Тело полностью преобразится, станет нетленным, невероятно тонким и сможет проникать в твердые тела. Его природа будет в равной степени и духовной, и материальной. Когда камень рассыпается в пыль, как человек в своей могиле, Бог возвращает ему душу и дух и удаляет все несовершенное: тогда его субстанция (illia res) усиливается и улучшается. Поэтому человек после воскрешения становится более сильным и молодым, чем был при жизни. Древние философы в своем искусстве ясно видели Страшный суд в зарождении и в появлении этого камня, так как в нем душа, чтобы стать прекрасной, объединяется для вечной славы со своим изначальным телом. Древние знали, что дева должна зачать и родить, поэтому в их искусстве камень зарождает, выражает и порождает сам себя… Кроме того, они знали, что Бог станет человеком в Последний День своего труда, когда работа завершится; и что родитель и рожденный, старик и мальчик, отец и сын, – все станут единым целым. Сейчас, когда, кроме человека, нет такого создания, которое может соединиться с Богом, ибо остальные несхожи с ним, – Бог вынужден стать единым с человеком. Такое случилось с Иисусом Христом и его непорочной матерью… Бог показал философу этот чудесный пример, в результате чего человек получил возможность работать в области сверхъестественного» (§ 462).

А сам Юнг пишет вот что: «До тех пор, пока религия имеет только словесную и внешнюю форму и религиозная функция не пережита нашими собственными душами, ничего существенного не произойдет. Необходимо понять, что mysterium magnum[23] – это не только реальность, но первое и главное, что укоренено в человеческой душе. Тот, кто не знает этого из своего собственного опыта, может быть самым ученым теологом, но у него нет идеи религии и, более того, идеи воспитания» (§ 13); «Но человеку не стоит труда приложить к себе усилие, и он имеет нечто в своей душе, способное дать побеги. Стоит терпеливо понаблюдать за событиями, происходящими в душе, и самое лучшее и значительное происходит, когда она не регулируется извне и свыше» (§ 126).

Таким образом, все подтверждает то, что существование третьего аспекта всякой истинной науки – а именно, признание Бога и служение ему – отнюдь не является чем-то надуманным или метафорическим. Наоборот, согласно всем истинным адептам, это есть первое и обязательное условие всякого Великого делания. И, соответственно, главной целью классической алхимии является не получение золота из свинца или какого угодно другого металла, а преобразование человеческой души. И это тоже отнюдь не метафора. Алхимия – наука не дьявольская, но божественная не потому, что она всегда признавала и признает необходимость сочетания теории с практикой, а благодаря своему глубокому благоговению перед Творцом всего сущего. Существует и еще одна причина, гораздо более важная, чем все прочие, вместе взятые, – причина, которая не только призывает прислушиваться к алхимии, но и принципиально отличает ее от всех других наук.