– Предупреждали про северную, а это западная.

– Мама тебя бросила, потому что ты тупой урод! Хочешь сказать, я перепутал запад с севером?!

– Нет, конечно, нет, но…

– Утомило блеянье! Проучите его как следует, – лениво бросил Нартор своей свите.

– Вдесятером? На одного? – Никто не заметил появления незнакомого мальчика.

– Ты кто? – Нартор внимательно разглядывал новичка: добротная одежда, дорого вышитый пояс и учебный деревянный меч…

– Я Рагдар, сын Тарвелла Кханка. Мой отец – первый меч Ульма.

– Рагдар, ты мне нравишься. Послушай доброго совета: займись своими делами. Не трогай нас – мы не тронем тебя. Хочешь, присоединяйся к нам.

Вальдерас попытался улизнуть, но один из подростков схватил его за руку и с силой швырнул в песок.

– К вам? Если бы вы вдесятером были против сотни, я бы с вами. Но вас десять против одного.

– Кодекс ульмийского воина касается благородных противников. А это – проклятие Шести, от которого даже родная мать отказалась!

– Мой отец учит, что Кодекс касается всех. Не вынуждайте меня драться с вами. – Рагдар говорил так уверенно, будто за ним стояла армия, готовая вступить в бой. И на мгновение Нартору и его дружкам даже показалось, что так оно и есть.

Вальдерас, воспользовавшись замешательством, зачерпнул горсть песка и метнул ее в глаза тем, кто стоял к нему ближе всех. Началась драка.

Чуда не произошло. Десятеро без труда одолели двоих.

Они сидели рядом на берегу Лебединого пруда, охлаждая водой ссадины и синяки.

– Почему ты вмешался? – заговорил Вальдерас. – Разве ты не понимал, что тебя тоже побьют?

– Мой отец учит, что, когда совершается несправедливость, воин обязан вмешаться.

– Даже если точно проиграешь?

– Лучше проиграть врагам, чем собственной слабости. Так говорится в Кодексе.

– Звучит отлично, хоть и глупо. Но я тебе очень признателен, – поспешно добавил Вальдерас, испугавшись обидеть неожиданного союзника.

– Почему тебя не любят?

– У меня нет семьи. У меня светлая кожа, волосы тоже светлые, и глаз один…

– Кожа у тебя, конечно… Как у червя под камнем. А вот что глаз один – это ж здорово! Как у великого воина!

– Рагдар, у тебя есть друзья в Сариссе?

– Нет, мы приехали позавчера.

– Может, – сердце Вальдераса замерло от надежды и страха, – может, ты станешь моим другом?

Рагдар внимательно посмотрел на него.

– Приходи ко мне завтра к полудню. В этот час отец учит меня фехтованию – я попрошу дать тебе пару уроков.

На следующий день Вальдерас явился в дом Кханков. И через день, и потом снова… Через какое-то время он уже оставался ночевать, а первый меч Ульма, господин Кханк, взял его в ученики, хотя некому было заплатить за обучение мальчика.

Спустя полгода Вальдерасу казалось, что Рагдар – его брат, а господин Тарвелл и госпожа Шенна – родители. Самым большим счастьем стало заслужить одобрение Тарвелла, а самым горьким несчастьем – не оправдать его ожиданий. Вальдерас стремился во всем превзойти Рагдара. Он изучал те же книги в библиотеке наместника, которые читал друг; высунув кончик языка, корпел над каллиграфией, вникал в законы чисел и стихосложения и до изнеможения тренировался с учебным мечом.

Но то, чего Вальдерас добивался с огромным трудом, Рагдару давалось играючи, как будто само: ему ничего не стоило оставаться лучшим во всем, за что бы он ни брался. Это казалось несправедливым, и Вальдераса иногда охватывала жгучая обида, почти до слез: Рагдаром и так все восхищались, проча ему великое будущее, родители и так души в нем не чаяли – мог бы хоть в чем-то уступить первенство ему, безродному ублюдку. Но Кодекс ульмийского воина учил, что обида и зависть – недостойные чувства, и Вальдерас похоронил их в глубинах своей души.