С кровати подпрыгнул еще один парень, мой лоб угодил ему прямо в челюсть и он выключился, третий успел только привстать с кровати.

У них на полу лежал в вырезанном пеноблоке, запрещенный к использованию в общежитии по пожарным соображениям, самопальный обогреватель в виде пружины.

Эту приблуду так же использовали для разогревания чайника.

Я не стал дожидаться пока третий нападет, схватил за провод эту самодельную конструкцию и дернул в сторону турьего, попав раскалённой до красна пружиной по лицу, тот завизжал. В комнате почувствовался запах палёной кожи.

– Еще раз тронете мою группу – я расстроюсь!– сказал я.

Парень, которому достался солидный ожег:

– Мы не трогали! Мы из своей комнаты не выходили даже.

– Тогда кто?– спросил я, уже жалея этих бедолаг, получивших ни за что.

– Он в другой комнате!– сказал он, уже стараясь помочь лежащему на полу без сознания соседу.


Я заглянул в соседнюю комнату, парень лежал на кровати, притворяясь спящим, почему притворяясь, потому что только что был шум, который разбудил бы любого.

Подойдя, я сел на край одеяла, которым он был укрыт, скорей всего он под одеялом держал нож. Но чтоб его вытащить нужно было время и яйца, которых у него явно не было. Этот вымогатель сигарет у учащихся первого курса дрожал как осиновый лист.

Склонившись у него над ухом, я тихо сказал:

– Дружок, верни сигареты и старайся не смотреть в сторону моей группы!

Он из-под одеяла вытащил пачку сигарет, я взял её и вышел.

Вернувшись к ребятам в соседней комнате, которых только что избил, я стал у входа. Все трое сидели на одной кровати и смотрели на меня.

Протянув им по сигарете, головой кивнул на самодельный «тен»:

– Считайте, что я пожарная безопасность, и простите за беспокойство.

Я вернулся в свой блок, бросил длинному пачку сигарет, сам ушел в комнату.

Утром, выйдя из учебного корпуса, я снова пересекся с третьекурсницей, которая мне напоминала Зою, я не могу сказать, чем она мне напоминала ее, она была выше и чутка полнее лицом.


Так же важной походкой прошла, не замечая не только меня, но и остальных парней, которые ей в след стали посвистывать.

«Дети», по другому я их считать не мог, толпились у входа в учебный корпус, как мне по плечу похлопали.

Это был тот парень, который почесывал кулак в первый день, вымогая у меня деньги.

– Ну что, пидарок, ты будешь паинькой.

Мой локоть еще долго болел от зубов этого наглеца, которые вылетели буквально от одного удара. Он стал ползать собирать их и в растерянности совать в рот. Жалкая картина, только что вел себя высокомерно, а теперь собирал собственные зубы.

Это увидели несколько человек, но не особо поняли, что произошло.

Войдя в класс, в котором сидел Чапаев, я занял свое место за партой. Мастер начал говорить о том, что вчера кто-то из первого курса избил четверых третьекурсников, покалечил их, но те не помнят лица его. И что если кто-то знает что-то, то лучше рассказать. Все стали переглядываться, на меня никто и не мог подумать. Это хорошо.

Однако в класс вбежал беззубый вымогатель с окровавленной рубашкой, кровь хлестала со рта. У него в руке был нож.

– Я зарежу тебя, сука!!!– кричал, смотря на меня, я не спешил оборачиваться даже, по голосу он был в метрах пяти, я бы успел отскочить.

Так и случилось…

Он дернулся на меня, но стул с железными ножками угодил ему в голову, нож отлетел. Я отбросил стул в сторону.

Мастер оказался отличным мужиком, схватив беззубого за грудки.

Беззубый «боксер» орал:

– Чапаев, ты же понимаешь, он не жилец!!!

Мастер громко сказал ему:

– Если дернешься, ты, или твои дружки на моего старосту!– вытянул руку и указал пальцем на меня.– Сидеть вам, всем ройном, на нарах!– Толкнул того из класса.