Мне стало интересно, и я завел старую песню:

– А репрессии все же были.

– Вся история – это репрессии. Это исторический процесс. Они были всегда. Потому что такое вот человечество. Во все века были жертвы. Главное, чтобы они не были напрасны. А Петр Первый, а Иван Грозный, те, кто сделали Россию великой. Жестко правили, да. Но главное – на пользу Отечеству.

Интересно, но к юбилею Сталина именно одна из организаций РПЦ издала праздничный календарь, в связи с чем либеральная общественность ядом брызгала в неистовстве.

Также заметил, что нет сильного акцентирования на теме о том, чтобы подставить щеку врагам. Зато защита Отечества – звучит очень часто. Взявшему оружие за Отечество грехи прощаются.

Среди батюшек кого только не видел. Немало служивого люда. Помню батюшку – подполковника запаса, бывшего командира звена ядерных стратегических бомбардировщиков. Не счесть ветеранов всяких войн.

«В окопах атеистов нет» – известный термин, который вызывает какую-то ироничную, а то и озлобленную реакцию. Есть, конечно, атеисты в окопах. И не каждый солдат, попавший в переделку, приходит к Богу. Но то, что свист пуль, осознание хрупкости твоей жизни и смерть друзей наталкивает на мысли о судьбе и Высших смыслах, а желание залечить душевные раны немало людей приводит к тем, кто это делать умет, то есть в церковь – с этим смешно спорить.

Поэтому среди священнослужителей много отставных военных, ветеранов различных войн. Вон, легендарный Павлов, тот самый, чей дом в Сталинграде прогремел на весь мир, по очень настойчивым слухам в итоге стал монахом. Что, нам претензии к такому человеку предъявлять?

Все эти достойные люди. Они что, тоже антисоветчики? Дураки? Что-то недопонимали? Менее ответственные, чем оголтелые критиканы церкви? Нет. Просто они увидели свой путь именно таким. И, учитывая значимость этих людей, их авторитет – необходимо признать – значит, что-то есть притягательное и важное в таком пути…

Главное ощущение в Учреждении – за всей бытовой суетой, хозяйственными проблемами, кучей организационных моментов, за массой бестолкового, как в любой организации, хаотичного движения ощущается какая-то инаковость. Это иное пространство. Эти люди на какой-то другой волне. Жизнь там видится под другим углом.

Там, несмотря ни на что, во главе стоит постижение духа. А в миру чаще, даже если люди и пытаются постичь дух, все равно все сводится к постижению материальной стороны мира.

Сергей, мой напарник, вернулся из Патриархии несколько озадаченный.

– Ну чего там? – с нетерпением спрашиваю я.

– Да как в инквизиции побывал, – усмехается Серега.

Это, кажется, 2005 год был. Патриархия официально объявила, что все, кто в рясах, с бородами и наглыми мордами клянчит у метро деньги якобы на свой приход, по сути своей, жулики и проходимцы. Настоящим батюшкам это категорически запрещено.

Ну и, чтобы не сотрясать попусту воздух, священники от слов тут же перешли к делу. Взяла церковная «группа быстрого реагирования» за шкирман такого лже-батюшку, выставившего около станции метро ящик с красиво нарисованным крестом, надписью «На Храм Божий» и со щелью для купюр. И показали негодяю, какие Божьи Обители бывают.

Позвонили из Патриархии в МВД – мол, берите и оформляйте подлеца. Серега на разбор полетов поехал в их штаб-квартиру, по-моему, на Люсиновке. Вернулся, переполненный впечатлениями.

– Представь. Подвал. Мох. Вода с потолка сочится. Настоящий каземат. И там этот несчастный жулик совсем притихший сидит. Два суровых огромных бугая в рясах, куда до них нашему ОМОНу, его стерегут, он рядом с ними как комар. И смотрит затравленно – будто его на костер сейчас поволокут.