– А-а, это та, что… парторг?

– Она самая, они с Анфисой дружили последнее время, – кивнул участковый, – будете допрашивать её?

– Да, Степан Спиридонович, в первую очередь.

Ситникова держалась очень просто, о том, что произошло, рассказывала подробно, без нервозности, объяснив, что она уже успокоилась после смерти подруги, ведь прошло больше пяти месяцев с того памятного дня, хотя картина прошлого иногда будоражила мысли женщины.

Гриша болел уже целую неделю: простудился прошлой осенью на охоте, с той поры его всё чаще мучил кашель, и поднималась температура. Районный врач признал хронический бронхит и посоветовал беречься, но стоило Григорию почувствовать себя лучше, как он тут же забывал обо всех предписаниях врача, пока организм снова не давал сбой.

Анфиса, прибежав вечером домой из пекарни, где работала, и едва сбросив пальто, принялась топить печь. Дом хоть и не успел за день выстыть, но Гриша из-за болезни сильно мёрз. Приготовив ужин и согрев молоко, она накормила мужа и присела рядом с ним.

– Завтра пойду к Поленниковым за прополисом. Баба Дуся сделает тебе лекарство.

– Всё-таки ты обратилась к этой знахарке! – вскипел Григорий, заходясь в кашле. – Ты забыла, что она угробила моего брата?

– Я всё помню, только не она его угробила, а он сам себя обрек на смерть водкой. Ты лучше вспомни, скольких она спасла! И не отказывайся от её помощи, мёд – это всегда лекарство! Ну, добавит травок каких-то, я сама попробую, чтобы ты не сомневался. Лекарства тебе всё равно не помогают. – Женщина поправила мужу одеяло. – Отдыхай! А у меня ещё домашняя работа есть, лягу позже, – Анфиса задернула занавеску, отделяющую их кровать от комнаты, и взялась за свои дела.

В сенях послышались шаркающие шаги – пришла свекровь.

Женщины сели ужинать.

– Ты, Фиса, последнее время, что-то задумчивая стала, рассеянная, – посетовала свекровь невестке. – Аль что случилось? За Гришку переживаешь?

Анфиса ушла от ответа, лишь сказала женщине о том, что собирается за прополисом, чтобы сделать лекарство для мужа. Свекровь согласилась с ней.

– Пусть лечит Дуся, мед вреда не принесет. А что Гришка против старухи – убеди его, уговори.

Свекровь, разговаривая с невесткой, внимательно поглядывала на неё. Та, перехватив проницательный взгляд женщины, вдруг спросила:

– Мама, а вы не знаете такого… Горелова?

– Это кто ж такой? А? – свекровь подозрительно прищурила глаза.

– Ой, да вы не то подумали! – раздраженно махнула рукой Анфиса. – Жили здесь такие?

– Не помню такой фамилии, – помотала головой свекровь. – Чего это ты про них заговорила? Кто такие?

– Не знаю… Пока не знаю… – задумчиво ответила Анфиса.

– Об этом мучаешься? Расскажи, не таись, – свекровь погладила невестку по плечу.

– Расскажу, только не сейчас…

– А к участковому-то тогда не за тем ли спешила? – опять приступила было с вопросом свекровь, вспомнив один случай.

– Не спрашивайте, сказала же, расскажу, как сама всё решу…

– Ой, Фисушка, не допусти до беды! Сама не хочешь, может быть, я схожу к Спиридонычу-то, спрошу про этих Гореловых, что ли?

– И не думайте даже! – Анфиса нахмурилась. – Можно добрых людей оклеветать. Я сама обо всём позабочусь!

На том их разговор тогда и закончился.

Сна не было. Анфиса крутилась на постели, прислушиваясь к тяжелому с посвистом дыханию мужа за занавеской.

Опять приходили картины прошлого: цветистая занавеска с крупными цветами, смех Любы, хриплый голос Горелова…

«Ну почему, почему тогда никто не понял, не распознал в нем врага?..» – бесконечный вопрос, мучавший её и остающийся без ответа, вызывал бесплотные тени ушедших родных ей людей…