Ресниц разлет – протуберанца пламя.
Улыбки свет – и тает в сердце лед
И проседает почва под ногами.
Туман в башке, и хочется рычать,
Летать и ползать, утоляя жажду.
И непременно видеть, слышать, ждать,
Чтоб вас понять и рассекретить, хоть однажды.
Наталье
Наташа, Вы сказали, что Вы ждете…
А что?.. (могли бы подсказать).
Позвольте же тогда, коллеге по работе,
Вам счастья и успехов пожелать.
Чтоб наша жизнь «веселая» такая,
Не стала разновидностью ярма,
Чтоб быта суету не запуская,
Остаться женщиной весны и мая,
Хватило б Вам и сердца, и ума.
Наталье Германовой
Все правильно, природа дело знает.
И день длинней, и в душу лезет март.
Капризная, но все же понимает,
Что человеку тоже нужен фарт.
Чтоб утром бодрость тренькала капелью,
Чтоб солнце разгоняло ночи мрак,
Чтоб жизнью жизнь была, не канителью,
Чтоб улыбались люди просто так.
Чтоб птицы радовали глаз на взлете,
Чтоб чудо настигало нас порой,
Чтоб утром нам хотелось на работу,
А вечером, конечно же, домой.
Давайте миру не устанем удивляться,
Пусть пуст порой карман, скребет тоска…
Грядет весна, мы пережили зиму, братцы,
Все перемелется и будет нам «мука́».
Нет
Нет, ты не кошка, совсем не кошка.
Скорее я, блудливый кот.
Я обидел тебя немножко,
А хотел, ведь, наоборот.
Скажи мне честно, коль я не нужен.
Я скроюсь, сгину, но не хочу…
Что для тебя я, «орнамент кружев?»
И нудным текстом все лопочу.
Я все снесу, до суицида
Я не дойду, увы, нельзя.
Тореадор, а жизнь – коррида,
Выкручиваюсь все, скользя.
Я говорил тебе, что не люблю я,
Наверно врал себе, да и тебе,
Вот и болтаюсь, как душман, кочуя,
Как партизан, в своей судьбе.
Пеликан
Эх, судьба моя, судьбинушка, лиха,
Личной жизни ни на грош, ни на алтын.
Не поймал я в жизни даже петуха,
Залетевшего на придорожный тын.
Тем синица в небе радостно поет,
Там журавль расправил крылья для других,
А Жар-птицы, чуда, «золотой» полет,
Где-то вовсе далеко от глаз моих.
Не мечтается, не грезится уже,
Разучился удивляться пустякам,
Лишь порой в хмельном, опасном кураже…
Мне подаст крыло болотный пеликан.
Страх
Когда я маленьким мальчоночкою был,
Боялся я почти всего на свете,
Старался быть как можно незаметней
И сам себя за это не любил.
По вечерам дрожал от страха в темноте,
От высоты в башке плясали хороводы,
И пешеходы-дяди были злой породы,
От них я прятался в канаве и кусте.
Девчонки – это просто полный бред,
Поиздеваться надо мною все желали,
Ответить им от страха мог, едва ли,
Да и не нужен им был вовсе мой ответ.
Но вот чего тогда я не боялся,
Так это срока бренного пути,
Как долго мне удастся заползти,
И бесконечным этот мир тогда казался.
Прошло всего-то тридцать быстрых лет,
Но нет уже тех страхов и в помине,
И в темноте брожу как в паутине,
Лишь руку выставлю, чтоб не упасть в кювет.
И женщинам теперь сказать могу
Все то, чего хотят они услышать,
Все ужасы затихли словно мыши,
Кота учуяв, на своем бегу.
Но, не терпит ведь природа пустоты
И сколько нам отмеряно пройти?
В стихах и жизни появилась ты,
И в красках заиграли дни!
Родным
Стих про Грея
Маленький Грейка лежит у шкафа,
Хвостик и шейка, тупая башка.
В шерстке блохастиков бегает много…
Нет, не получится из него осьминога.
Лена. 18.08.1996.
Отпуск
Отпуск – это хорошо.
Время почти личное…
Еще б золота горшок,
Было бы отлично.
Взял билет на самолет,
И махнул бы в Ниццу,
Где под солнечный аккорд,
Смог бы я забыться.
Не считал бы рубль к рублю,
Не ломал будильник.
Ел бы только, что люблю,
Заходил в «малинник».
В море плавал всякий раз,
Если захотиться.
Отпуск – это не про нас,
Даже и не снится.
Простые слова
Голубое – это Небо,
Роковая – то, любовь.
Коль в достатке, значит с хлебом…
Повторяют вновь и вновь.