– Брешут, конечно, но спать стало гораздо интереснее.

– Непременно интереснее.

Тут и там мы встречали существ неопознанно могущественных, но ничем не обладавших, удивительно притягательных и обусловленных лишь музыкой.

– Однако, милая Настенька, ни одна из озвученных в человеческой истории практик не заменит медитации на собственный исход.

– Голубушка, полностью с тобой согласна, и даже напротив, одна лишь непрерывная медитация на смерть и саморастворение заменит собой любой набор из самых изысканных практик.

И ложь, и правда – лишь маски интересов.

Непрестанно повышая осознанность, ты покинешь мир людей и окажешься в мире животных, в скрытых лесах которого странствуют боги.

Когда личность озаряется видением своего собственного персонажа, происходит действительное чудо, проливающее лавины изумительных совпадений и удачных до неприличия стечений Событийности.

– Настенька, как спорить, если я говорю так, а ты говоришь эдак?

– Так и эдак, подруженька моя, – это предмет не для спора, а для медитации.

Тогда он отказался от бога и его пустоты. Сломав безвременный порядок, он создал первейший беспорядок согласно своей природе – бесконечно многоликий, абсолютно непознаваемый, изысканно перетекающий, привязывающий к себе насмерть.

Пока ты не станешь настоящим, всё неуместно и бессмысленно.

Ум может бесконечно оттягивать решение, если выбор одного предполагает безвозвратный отказ от другого.

Сострадание замени на понимание.

Оставаться при своём мнении – единственное постоянное зло, которое есть на этой планете. Остальное временно и исправляется.

Не видя разницы между верой и знанием, уверенностью и силой, мы продолжаем возводить на пьедестал тех, кто вынужден паразитировать на наших знаниях и силе.

А ты экспериментируешь для жизни или живёшь ради эксперимента?

Идеалисты торжествующе бегут в одну сторону, материалисты, саркастически хохоча, в другую, и лишь психиатры спокойно наблюдают за всеми, незаметно прикрывая рукой подозрительно умиротворённую чем-то улыбку.

Если новая реальность настойчиво стучится в твой мир, воспрепятствование её проявлению чревато серьёзными осложнениями для твоего мира.

Когда зрение существа обостряется, оно начинает видеть и то, что видит с удовольствием, и то, что никогда не хотело бы видеть.

Каждый из вас по отдельности вполне приятное существо, но когда вы собираетесь в группы от двух, вы становитесь искусственным подобием, проявляющим всё приторное, притворное, неестественное вовне, а всё искреннее боязливо скрываете глубоко внутри, словно древние скупцы, прячущие днём свои души, чтобы насладиться их сокровищами ночью – в тишине следующего момента своего одиночества.

Весело, но грустно.

Всякое действие, изначально подчинённое своему мотиву, после свершения освобождается и перекладывает себя на плечи другого, более подходящего для ума и совести.

Бывалый грибник знает, что клады глубоко, а на исхоженных тропах лишь мусор да капканы.