– Да вы не волнуйтесь. Вас где устроит встреча, на моей территории или на вашей? – пришла я ей на помощь.

– Ну-у… если это возможно, то, конечно, было бы лучше, если бы вы приехали ко мне. Я так ужасно себя чувствую, – благодарно пролепетала Мальвина Васильевна.

– Хорошо. Говорите ваш адрес, – быстро ответила я, дабы она не успела окончательно разреветься.

Луговичная назвала совсем не тот адрес, по которому они жили прежде. Что ж, не удивительно, все-таки больше десяти лет прошло с тех пор, когда я последний раз видела Рудольфа. Слышала, правда, как-то от кого-то что-то про него, да и то не запомнила, поскольку не особо интересовалась.

– Вот и замечательно. Вы сейчас дома?

– Да.

– Я уже еду. На подъездной двери код есть у вас?

– Ой, конечно! Совсем забыла сказать. Сто восемьдесят девять. Так я жду?

– Обязательно.

Через двадцать минут я уже была у Луговичной. Нельзя сказать, что она сильно изменилась. Те же вытравленные, почти белые волосы, собранные сзади в пучок, та же худоба. Только вот глубокие мрачные складки возле рта да синяки под глазами выдавали ее теперешнее горестное положение. Меня же Мальвина Васильевна не знала – у нас с Рудиком не так далеко зашли отношения, чтобы представлять друг друга своим родителям.

– Добрый день, – поприветствовала я ее и тут же сообразила, что ляпнула глупость.

– Здравствуйте, проходите, пожалуйста, – сделала она вялый жест.

Мы расположились в просторном зале. Она – на диване, я – в кресле. Надо заметить, что ее квартира впечатляла. Пока шли по коридору, я определила четырехкомнатную секцию последней серии. А это значит: шестнадцатиметровая кухня, семь квадратов ванная и прочие излишества. Да и обстановка не оставляла желать лучшего – все «евро», все «стандарт».

– Ну, рассказывайте, Мальвина Васильевна, – обратилась я к ней и сделала выжидательно-сочувственную мину.

– Беда у нас в семье, Татьяна Александровна. Только на вас вся надежда, – покачала головой Луговичная и стала рассматривать свои ногти.

– Итак? – поторопила я ее.

– Сына моего в убийстве жены подозревают, – не поднимая припухших век, отреагировала она. – Но я уверена, он этого не делал. – Крупная слеза капнула ей на запястье, и она замолчала.

– Мальвина Васильевна, – проникновенно заговорила я, – милая, успокойтесь. Давайте все по порядку, не упуская ничего. А я по ходу вопросы задавать буду. Время-то идет. А это не в нашу пользу.

– Да, конечно, – виновато взглянула она на меня. – В общем, в тот день я у сестры ночевала…

– В какой день?

– А, ну да… Простите. Я понимаю. Десятого июля. С субботы на воскресенье. Но живу я пока здесь. С ними. И вот утром, позавчера прихо…

– Минуточку, Мальвина Васильевна. С кем «с ними« вы живете?

– Ну, я сдала свою квартиру и вступила в строящийся кооператив. Мне так Рудик посоветовал. Сын, – пояснила она. Теперь в ее голосе почувствовалось больше твердости. – И сказал, чтобы я пока пожила у него. То есть с ним и его женой. Я уступила его просьбе. Но не ради себя, а ради будущих внуков, так как им потом…

– Понимаю, – хорошо маскируя нарастающее раздражение, кивнула я. – Так вы ночевали у сестры?

– Да. Долго засиделась там, позвонила Рудику предупредить, что останусь. Трубку, правда, Галина взяла – моя невестка. Его жена то бишь, – старалась она доходчивее объяснять, я учтиво склонила голову в знак понимания. – А когда утром вернулась, то…

– Во сколько, не помните точно?

– В половине девятого. Хотела успеть завтраком их накормить. Они по выходным долго спят. Галина-то всегда, она не работала никогда, – отпустила Луговичная шпильку в адрес снохи, и я сразу определила их отношения, – а вот Рудик отсыпался по праву. Так вот, захожу домой, иду сразу на кухню с сумками и вдруг поскальзываюсь на чем-то. Смотрю, похоже на кровь! – Она в ужасе округлила глаза и прижала руку к сердцу, вновь переживая минувшее событие. – Бросаю сумки и бегу к Рудику в спальню. Стучу – молчат. Сама вошла, а он спит как ни в чем не бывало. Но один. Галины нет. «Сынок, – говорю, – у вас все в порядке?» Он мне сонным голосом отвечает, что да. «А Галочка, – спрашиваю, – где?» Он говорит: «В другой комнате». Ну, такое у них частенько бывало. Поскандалят немного и разбегаются по разным спальням.