Впрочем, грустные мысли отнюдь не помешали мне быстро подняться с земли – кем бы ни был стоявший передо мной здоровяк, но шансов сладить с ним у меня сейчас явно не было, к тому же он был не один. На мгновение я посмотрел в лес, размышляя о том, не попытаться ли мне сбежать, но здоровяк быстро и удивительно ловко схватил меня за шиворот.

– Удрать хочешь? – ухмыльнулся он, приподняв меня над землей. – От меня еще ни один гасклит не убегал.

– Поторопись, Лучо… – сказал казначей, затем небрежно махнул рукой. Сидевший на передке кареты кучер взмахнул кнутом – лошади взвизгнули, карета скрипнула и в сопровождении охраны покатилась вперед.

– Ненавижу гасклитов, – произнес здоровяк, опуская меня на землю. – Попался бы ты мне одному…

Держа меня за шиворот, он подошел к своей лошади, рывком поднял меня в воздух и перекинул через шею этого странного зверя. Потом забрался в седло сам, лошадь присела и обиженно взвизгнула.

– Пошла… – здоровяк намотал на кулак узду, лошадь снова взвизгнула и мягко побежала вперед.

Нельзя сказать, что мне чересчур нравилось мое нынешнее положение. Моя свисающая вниз голова почти касалась колена здоровяка, шаги лошади отдавались в теле неприятной дрожью. Уцепившись руками за сбрую, я думал о том, что первый контакт с аборигенами оказался не слишком удачным. А может, наоборот – тут ведь смотря как считать. Хорошо уже то, что этот здоровяк меня не прикончил.

К концу второго часа пути я окончательно выбился из сил. У меня болели ребра, болели ноги, болело всё, что только может болеть. Уж лучше бы я просто бежал за этой уродливой лошадью и ее не менее уродливым наездником.

Несмотря на мое неудобное положение, я все же умудрялся посматривать по сторонам, в основном мне была видна лишь левая сторона от дороги. Окружающий пейзаж не отличался разнообразием – кругом, куда ни глянь, тянулся все тот же лес. Впрочем, к концу второго часа пути стали появляться отдельные проплешины, один раз мы пересекли по деревянному мостику небольшую речушку. А потом и вовсе начались обжитые места.

То, что я мог видеть, больше всего напоминало небольшие лесные хутора. Разбросанные там и сям бревенчатые домишки, клочки распаханной земли с уже пробивающимися ростками. Но самым странным было то, что я совсем не видел людей. Создавалось ощущение, что они просто прятались при виде нашей грозной процессии.

А потом я увидел город – в том, что это именно так, у меня не было никаких сомнений. Он был окружен глубоким, заполненным водой, рвом, сразу за рвом начинались постройки. Мы переправились через ров по широкому бревенчатому мосту, под колесами ехавшей впереди кареты загрохотала булыжная мостовая. Здесь уже было много людей, но большинство из них явно не горели желанием встречаться с нашим отрядом. Кто-то торопливо отходил прочь, иные прятались в дома. Те, кто не успел спрятаться, жались к стенам домов. Некоторые дома были каменными – судя по всему, в них жила местная знать.

Улицы города не отличались особой чистотой. В некоторых местах, в основном рядом с лавочками торговцев, стоял зловонный гнилостный запах. Если здесь когда и убирали мусор, то явно относились к этому без особого рвения.

Прошло еще минут десять, и наша процессия под крики и свист мальчишек торжественно въехала на территорию огромного каменного замка. Следом за нами опустились массивные решетчатые ворота, я разглядел вооруженную стражу. Карета остановилась во внутреннем дворе замка, я устало вздохнул – ну наконец-то…

Здоровяк слез с лошади, затем довольно грубо стащил меня на землю. Впрочем, я не обиделся, было невыразимо приятно вновь ощутить под ногами опору.