* * *

День клонился к вечеру. Сидя в своем кабинете, Корриган просматривал отчеты графа Безрукова о состоянии дел на границе с Ордеей. Просматривал с нескрываемой улыбкой – судя по всему, в момент составления этой записки в душе графа не то что бы бесы боролись с ангелами – скорее, выбор шел между бесами и демонами. Было ясно, как день, что граф безбожно воровал казенные деньги – что на его месте, впрочем, делал бы любой. Но по ним надо было как-то отчитываться, вот и появлялись в отчетах разграбленные обозы, сгоревшие казармы, пропавшая от чрезмерной для этой поры жары провизия. У солдат подозрительно быстро изнашивалась одежда, а оружие так просто разваливалось в руках – только мастеру-арбалетчику было заплачено, по утверждению графа, больше двух тысяч монет.

По особой, наиболее прибыльной, статье проходили ордейские осведомители. Это вообще был неиссякаемый источник, и граф им беззастенчиво пользовался. Если судить по называемым графом суммам, то в осведомителях у него ходили все жители Ордеи, включая самого Императора.

Это была одна сторона медали. Другая заключалась в том, чтобы составить о себе выгодное мнение, для этого надо было отрапортовать о своих успехах. В успехах числилось многое, начиная с высокой воинской дисциплины, отменной выучки и пылкого боевого духа и заканчивая шестью повешенными ордейскими шпионами. За три отчетных месяца в королевство перебежало с Ордеи еще около пятисот человек, трое пытавшихся перейти на ту сторону схвачены, допрошены и преданы справедливому суду. Редкие вылазки противника всякий раз заканчивались неудачей и лишний раз демонстрировали высокую выучку вверенных ему, графу Безрукову, воинов. Потери упомянутых воинов за истекший период не превысили сорока человек, да и то в основном от лихорадки и простуды, вызванных нездоровым климатом…

Закончив читать эту чушь, Корриган снова улыбнулся. Ему показались весьма забавными порча провизии от излишне высокой температуры и гибель солдат от простуды и лихорадки. Безруков, конечно, хороший малый, но на этот раз он явно хватил лишку. Не иначе, придется и в самом деле укоротить мерзавцу руки… – Корриган небрежно бросил отчет графа на стол и устало зевнул.

– Луис! – негромко крикнул он, в кабинет тут же вошел слуга.

– Я слушаю, Повелитель… – Слуга почтительно поклонился.

– Жену Лядова привезли уже?

– С час как привезли, – ответил слуга. – Как вы и желали, поместили в Розовой комнате.

– Она там?

– Да, только что изволила отужинать.

– Хорошо, ступай… – на лице Корригана появилась ухмылка. Хороша женушка – муж в подвале у Мастера, ей бы косы рвать на себе, как примерной жене – а она, видите ли, изволила отужинать…

– Все они стервы… – пробормотал Корриган, глядя на закрывающуюся за слугой дверь. – Но некоторые из них удивительно хороши.

Поднявшись с кресла, он спрятал бумаги в стол, несколько минут постоял у окна, задумчиво глядя вдаль. Потом зевнул и вышел из кабинета.

Графиню он, как и ожидал, застал в отведенной ей комнате. Сидя за туалетным столиком, жена – а точнее, вдова графа Лядова рассматривала себя в маленьком серебряном зеркальце. Рядом сидела совсем еще юная служанка – увидев вошедшего Корригана, она испуганно вскочила.

– Вон отсюда… – лениво бросил ей Корриган, девушка с побелевшим от страха лицом прошла вдоль стены, опасливо косясь на Повелителя, и выскочила за дверь. Ее хозяйка тоже слегка побледнела, но сохранила самообладание.

– Господин Корриган… – Графиня поднялась ему навстречу и улыбнулась. – Рада вас видеть. – Она присела в реверансе, Корриган с удовлетворением отметил, что у графини весьма недурная грудь.