Оргазм поймать.
И ну крушить в жестоком сладострастье,
И сечь, и бить.
О, это, право, дьявольское счастье —
Своих рубить!
Но я не дам напиться русской крови,
Грядёт Восход!
И нет толпы в рассветной, чистой нови,
Там есть НАРОД!
Да долго ль?!
Да долго ль нам друг с другом биться?
Натешились сполна.
Горячей кровью не напиться,
Уж больно солона.
Но жажда мучает и мает,
И не видать ни зги.
Вновь ждут кровавых урожаев
Довольные враги
И лишь подстёгивают плетью
Излишне гордый нрав.
И каждый год нам – лихолетье,
Где гибнет тот, кто прав.
Мы все – и правы и не правы:
Болеет наш народ,
Хлебнув губительной отравы
Искусственных свобод;
Забыв закон природной воли,
Души и естества.
Забыв отцов своих, и боле
Не помнящий родства.
Молчит, закрыв лицо руками,
Родимая Земля.
И зарастают сорняками
Широкие поля.
Ещё не скошен русский колос,
Мой родич, поспеши
Услышать крови громкий голос
И тихий зов души!
Я – за сраженье ради жизни
Сжимая розог тонких прутья,
Нахмурив сумрачные брови,
Опять стоим на перепутье
Меж бездной лжи и бездной крови.
Взираем тупо на бесчинство:
Один другого дёгтем мажет.
И нет пути! Коль нет единства,
Никто дороги не подскажет.
В душе лишь боль, да распрей вьюга,
И нам единая отрада
Опять пойти рубить друг друга,
От глупости и от досады.
А кто-то потирает руки,
В огонь раздора пуще дуя:
Коль столько лет терпели муки,
Пускай друг с другом повоюют.
Не верь обманчивым личинам
И кучке нанятого сброда,
Всё это, право, не причина
Искать врагов среди народа.
У нас в России есть примета:
Настигнет страшная расплата,
Коль, позабыв отцов заветы,
Восстанешь на родного брата.
В веках забвенья не расплавить
Печаль отцов и дедов доблесть.
Я верю, что проснётся память,
А вместе с памятью и совесть.
Будь верным Роду и Отчизне!
Довольно лжи и униженья —
Я – за сраженья ради жизни,
Но не за жизнь ради сраженья.
Двенадцатый
Есть на Руси традиция:
Каждые 200 лет
Гнать из родной столицы
Чёрных врагов на свет,
Гнать далеко, до логова,
Дом запалив пожаром.
Хоть и живём убого мы,
Знатно воюем, яро!
Что ж, не впервой сражаться-то
С лихом напополам,
Так принеси, двенадцатый,
Снова Победу нам!
Вода в ручье прозрачнее слезы
Вода в ручье прозрачнее слезы,
О, как нежна журчащая прохлада!
К нему, одевшись в плащ из бирюзы,
Пришла под утро солнечная Лада.
Пришла босой по тоненькой слюде
Ночного льда, как вестница рассвета,
И тайно начертала на воде
Мою судьбу на будущее лето.
Под ярким солнцем тает царство льда,
Несёт ручей поток слепящей сини.
Беги, играй, весенняя вода!
Мой новый путь теперь в руках Богини.
Травинкой в волосах
Зелёную весну
В душе сменяет осень,
И вновь течёт рассказ
О горечи разлук.
Уйдёшь, и я усну,
Нырнув в густую просинь
Почти забытых глаз,
Совсем забытых рук.
На сердце гладь и тишь.
И слава расстояньям —
Уходишь налегке,
Теряясь в голосах.
А я останусь лишь
Скупым воспоминаньем,
Слезою на щеке,
Травинкой в волосах…
Велесов камень
Часть VIII
Тишь над капищем, гладь —
Алой зорькою вышита синь.
Слышу песни опять
Я пернатых твоих берегинь.
Не поймать их рукой,
Им неведома власть чьих-то пут.
Чудо-птицы покой
И величье твоё стерегут.
И пока шелест пращ
Не нарушил покой спящих гнёзд,
Ночь на бархатный плащ
Пришивает жемчужины звёзд,
И бросая одну
На ладонь зачарованной мне,
Мир готовя ко сну,
Улыбается новой луне.
Вот прошли чередой
Над землёю четырнадцать лун,
И под яркой звездой
Пробудился гранитный валун.
В плеске солнечных крыл
Дивный образ над камнем возник —
Вещий Велес явил
Свой могучий, сияющий лик.
Часть IX
Изумрудным, мягким мохом
На граните скрыты руны.
Плачут Ветром-скоморохом
Потревоженные струны.
Вещий Лес застыл виденьем,
Завораживая взоры;
И, разбуженные пеньем,
Камня ожили узоры.