Великим открытием Фрейда в работе «За пределами принципа удовольствия» было обнаружение повторения как базовой формы психической работы, скрытые клинические возможности которой огромны и еще не полностью используются. Демоническая сила компульсивного повторения может быть разрушительной для других видов психической активности. С другой стороны, повторение – это одна из базовых структурирующих и не деструктивных разновидностей влечения к смерти.

Изначально деструктивность Супер-Эго стремится умиротворить либидные отношения ребенка с его родителями. Стремясь внести покой в эти ключевые отношения, подверженные либидоэкономическим нарушениям покоя, влечение к смерти не знает компромиссов: моральные запреты стремятся к покою через чистое разрушение; то, что морально, плохо, не имеет права существовать.

«Утверждение – как замена объединения – принадлежит Эросу; отрицание (negation) – наследник выталкивания – принадлежит инстинкту разрушения» (Freud, 1925). Отрицание, которое, согласно Фрейду, является проявлением влечения смерти, означает, что о чем-то думают и что-то признают не как нечто реальное, а как всего лишь образ. Самый отчетливый пример этого – когда формируется образ чего-то, что в данный момент отсутствует. Самое очевидное проявление отрицания на уровне поведения – это воздержание от действия, т. е. успокоение относительно действия, а самое высшее проявление этого – успокоение на уровне аффекта, связанного с образом, или полное прекращение манипулирования им. Отрицание делает возможным покой, чтобы думать и рефлексировать.

Процессы абстрагирования и обобщения предполагают существование отрицания. Через существование символической функции открывается безграничный простор для различных проявлений влечения к смерти, которые отнюдь не агрессивны и не деструктивны, например, для различных форм креативности. Она делает возможным овладение тем, что отсутствует вообще.

Наша интерпретация предполагает, что влечение к смерти работает как устраняющая и разграничивающая сила, приводящая к полной остановке, так сказать, к коагуляции. В то самое время, когда оно разрушает, оно также укрепляет психические структуры. Эта интерпретация отличается от традиционных мнений, которые подчеркивают только деструктивную функцию влечения к смерти. Самые элементарные психические разновидности влечения к смерти можно свести к диссоциации и доведению до полной остановки, к подавлению действия. Разрушение, повторение и связывание, например, можно рассматривать как их производные.

Таким образом рождаются, по видимости, противоположные, ведущие к дезинтеграции и связывающие производные влечения к смерти. В связи с этим мы можем упомянуть точку зрения Грюнбергера, согласно которой основа любого психического разрушения – это анальность: анальность означает выталкивание, уничтожение до бесформенного состояния, делание безжизненным (Grunberger, 1971). В нашей интерпретации, хотя она отчасти сходна по форме, признается, что эти процессы более раннего происхождения, чем анальность. Более или менее хорошо заботящаяся среда составляет, по нашей интерпретации, некую литейную форму, в которой отливается либидо. Процесс связывания – это одна из центральных разновидностей влечения к смерти, но без либидо нечего было бы связывать.

Влечение к смерти стремится устранить бесполезный психический акт, направить его на эффективный путь и таким способом достичь удовлетворения. Это происходит, однако, только в благоприятных случаях. Часто влечение к смерти просто приводит к блокированию.