Он, как и всегда ранее при работе с источниками энергий, закрыл глаза и постарался отключиться от внешних раздражителей, увидел внутренним зрением, особым образом ощутил окружающие предметы, будто они были и далеко, и рядом одновременно. Затем он пропустил через себя несколько порций силы из тёмного и светлого источников, почувствовал их как ледяной холод и плазменный жар, прикоснулся к шаровой молнии внутренней энергии, приведя себя тем самым в особое состояние абсолютной уверенности в собственном всемогуществе, к которому уже однажды приближался, находясь в плену у Натальи. Потоки магических сил медленно, но верно делали своё дело, и вскоре он почувствовал, что любая преграда ему по плечу, и горе тому, кто осмелится встать у него на пути. Сильным быть неплохо, что и говорить, однако сейчас предстояло нести не горе, а радость, не уничтожать, а созидать. Пришло время проверить, сможет ли он привнести в этот мир чуть больше порядка, чем это запланировано в тайном плане Вселенной, тонко и виртуозно применив своё нежданное, но такое приятное и давно им желанное, сказать по правде, могущество, или останется надолго, если не навсегда, примитивной, хотя и очень мощной, машиной разрушения.

Вдоволь напившись магической силы, как заправский вампир – кровью жертвы, искупавшись с головы до ног в её манящих источниках, он мысленно переместил своё внимание-ощущение несколькими этажами ниже, увидел-почувствовал пустой холл и распотрошённый банкомат с раскрытой дверцей сейфа, стоящий у бетонной стены. Но, нет! Какой же это банкомат? Банкомат – это тривиально и неинтересно! Это же не что иное, как реинтегратор материи, скатерть-самобранка, по-русски говоря! Дима щедро «влил» в бывший банкомат солидную порцию энергии и представил, как некий абстрактный, подсвеченный синим сиянием человек лёгкой походкой проходит перед ним, берётся за металлическую дверцу, выбрасывает внутрь бывшего сейфа пухлый мусорный пакет и несколько обыкновенных камней с улицы, затем запирает дверцу на встроенный замок до щелчка и, посвистывая легкомысленную мелодию, набирает что-то на сенсорном экране. Несколько секунд ожидания, одиночный мелодичный звук серебряного колокольчика, как будто прибыл долгожданный лифт, и дверца реинтегратора раскрывается. Человек нагибается, достает из сейфа и складывает в корзинку несколько пакетов молока, два толстых батона колбасы, буханки хлеба, ещё какие-то продукты в яркой цветной упаковке и не менее лёгкой походкой отправляется восвояси.

Отлично, реинтегратор работает, как надо! Теперь следует запитать его на какой-нибудь источник энергии. Отлично подошло бы и обыкновенное электричество, но его-то как раз в этом мире и не было. Дима немного подумал, и выбрал силу Света, как наиболее подходящую и соответствующую созидательной магии. И заодно уж, практически рефлекторно, Дима проверил надёжность выставленных им недавно защитных сфер, присутствие которых прекрасно ощущалось на периферии. И правильно сделал, что проверил! Если с внутренней сферой всё было в полном порядке, то две внешние заметно ослабели – что неудивительно, если размышлять логически. Ведь они должны были питаться энергией от уничтоженных силовым барьером нападающих на общину существ, а таковых с момента создания сфер ещё не наблюдалось. Дима «запитал» отпугивающую сферу и сферу невнимания на источник тёмной энергии, посмотрел на результат своих трудов и остался им вполне доволен. Теперь все три контура защитного периметра работали независимо друг от друга и были подключены к неисчерпаемым источникам магических сил – Дима считал, что в этой версии реальности не найдётся существ, способных преодолеть его тройную сферу, если конечно считать голубоглазых блондинок самыми сильными противниками. Да и какой-то другой, теоретически возможный враг, более хитрый и мощный, прежде чем пробивать силовой барьер, испепеляющий всё, что необдуманно к нему прикоснётся, должен каким-то образом увидеть затаившихся в убежище людей через сферу невнимания, потом подавить в себе дикий ужас, наведённый пугающей сферой, и только затем пойти в самоубийственную атаку. Короче говоря, в этом аспекте заботы об уцелевших людях, совесть Дмитрия была кристально чиста, так как он сделал всё, что мог.