Пройдя несколько метров по дорожке, оказалась у входа на пляж, сняла сланцы – песок горячий! Огляделась, улыбнулась: ничего не изменилось под африканским солнцем! Кругом тела, тела, разной степени поджаренности. Она на их фоне бледновато выглядит. Море встретило потрясающей ласковостью и прозрачностью. Поплавав и покачавшись на спокойных волнах, вернулась к своему лежаку, накинула парео и отправилась в ресторан, что располагался прямо у бассейна. Полине нравилось, как здесь была продумана система питания: роскошный ресторан в главном корпусе под ресепшен, который огромными французскими окнами смотрел на парк, ресторан и мавританское кафе прямо у бассейна, сквэш-бар на пляже, бар в холле. До обеда еще было время, но очень хотелось что-нибудь жевнуть после дороги. Она взяла фрукты, несколько крошечных пирожных, подошла к бару за кофе, протянула руку с браслетом. Бармен поднес к браслету какую-то штуку, считал штрих-код, улыбнувшись, протянул чашку на симпатичном блюдечке с салфеткой – сервис по-прежнему на уровне.

Со всем этим богатством подошла к своему лежаку, поставила все на столик и медленно, маленькими глотками начала пить кофе, пирожные были вкуснейшие, персики спелые и с таким ароматом, какого никогда не бывает у тех, что продаются в наших магазинах. «Если это не счастье, то что?– подумала, млея от удовольствия. – Целых две недели покоя, вкусная еда, ласковое море, нет, сначала море, а еда потом. И минимум общения!» Она действительно любила отдыхать одна. Возможно, если бы рядом был действительно близкий человек, с ним бы хотелось делиться впечатлениями, что-то обсуждать, а так… Одним словом, ни к каким знакомствам она на отдыхе не стремилась, скорее, наоборот – избегала общения, потому что этого ей с лихвой хватало и дома (она же в школе работала), а здесь хотелось отдохнуть и от общения в том числе.

Полина с интересом рассматривала отдыхающих. Отметила, что русских стало больше, их выдавала не только речь, но и манеры. Допила кофе, поставила на столик пустую чашку, ее тут же унес официант, одетый в черные брюки и белую рубашку с бабочкой. Ничего не поделаешь – жара жарой, а сервис – дело святое. Легла, прикрыла лицо шляпой. И тут же услышала какой-то шум, да не какой-то, а знакомый, наш шум.

– А ну иди сюда, я сказал! Я сказал! Твою мать! …!

Полина приподняла шляпу. Маленький, коренастенький, лысый наш отечественный браток наступал на мальчика-араба, который приносил отдыхающим мягкие матрасики на лежаки. Чем он не угодил братку? Но тот был явно нетрезв и очень агрессивен. В конце концов парень, который больше, чем братка, боялся потерять работу, побежал. Тот, матерясь и показывая неприличные жесты, – за ним. Но скоро остановился, алкоголь вкупе с жарой сил не прибавляет. Полина испытала шок. Почему секьюрити не вмешались? Неужели и здесь клиент всегда прав? Чувство стыда перечеркнуло все эмоции. Было стыдно за соотечественника перед семьей французов, чьи забавные мальчишки-близнецы не могли не вызвать чувства умиления, перед парнями-поляками, которые, явно обсуждая увиденное, громко смеялись, да вообще перед всеми было стыдно. А потом мы удивляемся, почему русских нигде не любят!

Собрав вещи, пошла домой. Теперь на две недели этот номер – ее дом. Надо разобрать чемодан, переодеться к обеду, а в ресторане решить еще одну проблему: получить хороший столик. Это тоже важно, Полине нравились столики на двоих у самого окна. В прошлый приезд к ней никого не подсадили и она блаженствовала одна, с неким превосходством поглядывая на тех, кто сидел за четырех- и шестиместными столами.