Как ты, съешь чего-нибудь? А? Ну, так, разве что салатик какой-то. У них тут есть салатики? Я думаю да, конечно, есть салатики, ну а серьезнее если что? Нет, не хочу. Почему? Ну не хочу. А зря, тут вкусно. Я знаю, что вкусно, но не хочу просто. А ты? Ну тогда и я тоже салатик. Из солидарности. А выпить? Да. Что – да? Да, выпить. Да. Я понимаю, что да – но что именно да? Ну все равно, как ты, ну, может, вина какого-нибудь. Хорошо. Какого тебе вина? А тебе? Мне – никакого, я за рулем. Ну, хорошо, тогда мне – розового, тут есть розовое? Да, вот, гляди, написано Rose d’Angou 2010 года… Это хорошо? Думаю, да, нормально. Ну закажи мне бокал.

Потом халдей принес нам эти большущие тарелки с «цезарем» и бокал – Ксении. Завороженный, я смотрел, как она пробует вино: так взрослые женщины целуют впервые нового мужчину – с жадностью, но, вместе с тем, опасливо, очень серьезно.

– Нравится?

– Ну, так. Ничего. Нравится, да. Сладенькое такое…

– Должны быть цветочные тона.

– Где именно?

– Везде. Во вкусе и аромате… Ты покрути его в бокале вот так и потом нос туда сунь.

Я показываю кулаком, как крутят вино в бокале.

– Вот так?

– Примерно, да. Теперь нос туда опускай. Еще, еще, не стесняйся. Да, глубже.

Ксения послушно погружает нос в бокал, старательно дышит там некоторое время, затем выныривает и несколько недоуменно ставит бокал на стол.

– И что теперь?

– Ничего. Ощутила цветочные нотки?

– Не знаю. Кажется. Еще малину напомнило.

Ксения пожимает плечами.

– А так надо вот каждый раз обсуждать?

Теперь пожимаю плечами я.

– Ну так… чем не тема… надо же о чем-то разговаривать за столом…

Вознаградив меня улыбкой, Ксения принимается ковырять салат.

– Нет, вполне вкусно, чего там. Спасибо тебе… хорошее место…

– Может, все-таки… заказать еще чего-нибудь? Более основательного?

– Нет, не надо. Не надо, правда. Мне достаточно. Я днем вообще мало ем.

Какое-то время клюем молча салаты, каждый – свой.

– Послушай… – я подымаю голову, и, проглотив куриный кусочек, вытираю губы салфеткой, – Послушай… ну вот я тебе пел, пел, значит… про то как все у меня… вверх ногами… А давай теперь наоборот, ты вот мне расскажи… про тебя… то есть, вот, как правильно все должно быть, на самом деле, и чинно… иначе, чем у меня… короче.. как надо жить, чтоб стать счастливым…

…Мне показалось, что Ксения поперхнулась – но нет, это она так хмыкнула с остатками салата во рту. Затем положила вилку и, воткнув в поверхность стола острые локти, соединила пальцы в замок.

– Ты правда считаешь, что у меня все в ажуре?

– Не знаю. А разве нет? Семья, муж, интересная работа, взрослый сын…

– Ну, хорошо. Семья… значит, тут так… Володя три года назад… даже нет, уже четыре… да, почти четыре года, как началось… Короче, он заболел. И лечился в стационаре. Психиатрическом. Потом его выписали оттуда…

– Восстановился?..

– Нет.

– И как он?

– Никак. Живет такой растительной жизнью, ничто его не волнует, ничего ему не надо. Ни дом, ни жена, ни сын. Весь в себе. Почти не разговаривает ни с кем. Ну, Витька-то теперь от нас отдельно, бог с ним… а я…

– Работает?

– Очень мало. Правда, и не тратит ничего особенно. Ест чуть-чуть, глотает что ни попадя. Курит, правда, много.

– Ну, хорошо, но как же… вот ты приходишь домой…

– Ему плевать, где я и когда приду домой… нарочно задерживалась до трех ночи, не предупреждая – никакой реакции…

– Ну вы хоть спите вместе?

Мотает головой.

– Уже два года ничего не было. Ему просто не интересно.

– Может, не способен? Или просто думает, что неспособен и боится в этом удостовериться?

– Нет.

– А что же?

– Просто ему не надо.

– А ты?

– А я его люблю.