– Заметь! – Строго поднял палец полицейский. – Я тебя об этом не просил!

Глаша улыбнулась, подарила мужу нежный долгий поцелуй и тихонько выскользнула за дверь. Оставшись один, Даниил потряс головой, потом полотенцем протер волосы, задумчиво прошел к окну. Вид из него открывался небогатый – занесенные снегом кусты, чуть дальше – невнятный силуэт забора. Гирлянды, натянутые под крышей отбрасывали едва видные блики на заснеженную пелену, раскинувшуюся внизу. На небольшом комоде чуть слышно щелкнули часы. Гирс оглянулся, посмотрел на циферблат – полночь. И тут, где-то совсем рядом под окном, так близко и ясно, что по плечам и рукам неустрашимого полицейского пробежали холодные мурашки, раздался протяжный печальный вой. Звук был громкий, унылый, наполненный такой потусторонней тоской, что душа сворачивалась от необъяснимого страха. Закончился вой странно – гортанным клокочущим смехом. После этого все стихло. Даниил еще минуту постоял у окна, потом пробормотал:

– Толик прав. Гиблое место….

Рождественский подарок сразу прижился в «Черном доме». Старинная керосиновая лампа работала исправно, света давало много.

– И часто вы вот так, без электричества сидите? – Спросила Маша, убрала набежавшую каплю со свечи.

– Частенько. – Кивнула Лариса. – Ничего не поделаешь, приходится с этим мириться. Требования жанра.

– Что за требования? – Не поняла Марья, но Логинова всплеснула руками, тему разговора резко сменила.

– Ты почему бланманже из земляники не попробовала? Или в пост землянику тоже нельзя?

– Можно. – Улыбнулась Маша. – Просто ты нас уже так накормила, что дышать трудно….

Даниил и Глаша быстро переглянулись. Они сидели рядом на диване, тесно обнявшись, внимательно слушали рассказ Ларисы.

– Дом напичкан электроникой. В каждой комнате есть небольшой экран и разные шумовые ловушки. Людям очень нравится пугаться, а еще они требуют, чтобы их в этом момент непременно запечатлевали на память. – Сказала Логинова, смахнула со скатерти невидимые крошки. – Это сейчас постояльцев почти нет. Фотографа приглашаю редко, никому не нужны снимки. А вот еще год назад наш фотограф один не справлялся, возил с собой помощника. Каких только снимков не было! И с выпученными глазами, и с разинутым ртом, и с лестницы падали, и из окна прыгнуть хотели….

– Как же вы без несчастных случаев обошлись?

– Господь миловал. – Логинова глубже запахнулась в черный палантин. – Все обошлось. Было шумно, весело, страшно! Я иногда и сама пугалась до дрожи в коленях, хотя все свои ловушки знаю назубок.

– Вой под окном ровно в полночь – тоже ловушка? – Как бы, между прочим, спросил инспектор.

– Конечно!

– Сколько у тебя сейчас гостей?

– Было четверо. – Ответила Лариса. – Да вот, при вас вечером еще двое приехали. Все. А ведь выходные…. Раньше с вечера пятницы до утра понедельника продохнуть было невозможно, тарелок не хватало.

– Постой…. Почему четверо? – Удивилась Глаша. – Когда мы тебя ждали, слышали твой разговор с горничной….

– И что?

– Она сказала, что стол на троих накрывает!

– Аааа… Ты об этом. – Логинова покрутила колесико на лампе, полюбовалась золотыми бликами на ажурном основании. – Есть еще одна дама из пятнадцатого номера. Она не в счет.

– Почему?

– У нее, видимо, горе какое-то. Приехала три дня назад вечером, расстроенная, дерганая. Попросила номер с видом на задний двор, из страшилок ничего не заказала, просила не беспокоить. Ест мало, курит много, никуда не выходит, в общей столовой не ужинает, ни с кем не знакомится…. Когда Поленька пыль на картинах в коридоре вытирала, через дверь слышала, как она плачет.