И бежать.

Поэтому для Эйприл было довольно необычно повернуться на другой бок и попытаться уснуть снова. Ей снилось, что она невесомо парит над городом, ныряя в облака.

Но часть сознания, которая никогда не засыпала, подсказывала Эйприл, что что-то не так.

Для начала простыни под её пальцами были слишком чистыми, грубыми на ощупь и пахли хлоркой. В комнате было слишком тихо. Воздух наполнял только ровный ритмичный писк – никаких храпящих соседей по комнате или лающих собак.

Но главным, что не давало Эйприл уснуть, была боль.

Болело всё. Раскалывалась голова, горело горло. Руки и ноги словно пропустили через мясорубку, и Эйприл захотелось снова провалиться в сон только затем, чтобы забыть, как всё саднит и ноет. Может, ей снова приснится тот сон. Сон, в котором…

– Это Страж! – На Эйприл нахлынуло осознание, и она рывком села в кровати. Это было ошибкой. Потому что от резкого подъёма голова Эйприл заболела так, словно вдруг превратилась в резиновый мяч, который сбросили с трибун. Девочке даже показалось, что она чувствует, как мозг бьётся о стенки черепа.

Но и это было не самым странным.

Самым странным было то, что девочка была не одна.

Эйприл должна была понять это раньше – почувствовать. Чтобы выжить, ты всегда должен знать, когда кто-то стоит у тебя за спиной – кто угодно, – будь это грабитель или, что ещё хуже, один из близнецов Джонсон. Но Эйприл совершенно не ожидала увидеть, что кто-то смотрит на неё со стула возле кровати.

– Нет, не совсем, – сказала женщина. И Эйприл не могла с ней поспорить. Незнакомка не была похожа на городскую легенду. Скорее, она походила на… призрака. У женщины были чёрные волосы, синие глаза и бледная кожа. Красные губы. Она выглядела как персонаж из старого диснеевского фильма – например, принцесса. Или ведьма.

Но больше всего внимание Эйприл захватило то, что женщина была с ног до головы одета в белое.

На ней были белые брюки и пушистый белый свитер, а сверху – длинное пальто цвета свежевыпавшего снега.

«Может, она ангел? – подумала Эйприл. – Может, я уже умерла? Я могла умереть? Да, – решила Эйприл, вспомнив пожар. – Я точно могла умереть».

Но если для того чтобы попасть на небо, требовалась белая одежда, у девочки были проблемы – она в жизни не носила ничего белого. Она всё пачкала.

– Кто вы? – спросила Эйприл и оглядела комнату. Очевидно, это была больница, но последним, что помнила девочка, были музей, пламя и дым. – Как я сюда попала? У меня проблемы? Тут есть еда? Где… – но слова выходили слишком жёсткими и колючими, и когда Эйприл зашлась в кашле, ей показалось, что он никогда не прекратится.

Женщина придвинулась немного ближе к кровати и протянула девочке пластмассовую кружку с изогнутой соломинкой.

– Пей.

– Что это? – спросила Эйприл, но её слова больше походили на кваканье.

– Это вода. У тебя, наверное, горло болит.

Горло Эйприл и правда болело, поэтому она сделала, как ей сказали.

Женщина закинула ногу на ногу и произнесла:

– Ты приехала сюда на машине «Скорой помощи» после того, как ночью тебя обнаружили пожарные. Ты это помнишь?

Эйприл помотала головой и схватила с подноса на прикроватной тумбе стаканчик с желе. Она сорвала крышку из фольги, но даже не стала искать ложку. Девочка просто поднесла пластиковый стаканчик ко рту и начала глотать содержимое. Желе захлюпало, и Женщина-в-белом поморщилась. Эйприл могла поклясться, что та хочет попросить её прекратить. Поэтому девочка начала глотать быстрее.

– Как ты себя чувствуешь, Эйприл? Знаю, тебе сейчас должно быть страшно.

Эйприл снова захлюпала желе.

– Вы просто меня не знаете.