Но Грустный-мужчина-с-ножницами не стал никого поправлять. Только его лицо стало ещё печальнее, когда он произнёс:

– Мой племянник пропал десять лет назад. Я надеялся, что награда за информацию о его местонахождении поможет его отыскать, но даже это не сработало, так что…

– Дядя Иверт?

Голос был низким и хриплым, но достаточно громким, чтобы заставить мужчину замолчать. Толпа обернулась и расступилась, освобождая путь незнакомцу, который пробирался к красной ленточке и мужчине с гигантскими ножницами.

– Дядя Иверт, вы меня не узнаёте? Это я, Габриэль! – сказал мужчина. Толпа ахнула. А Иверт Винтерборн выглядел так, словно вот-вот упадёт в обморок.

Но прежде чем успело случиться что-то ещё, с другой стороны зала донёсся новый крик:

– Самозванец! – И толпа расступилась снова, чтобы пропустить ещё одного мужчину. Этот был неряшливым и грязным, в дорогой одежде, которая явно знавала лучшие времена. – Настоящий Габриэль Винтерборн – это я! – прокричал незнакомец.

Вокруг Эйприл начали вспыхивать камеры. Она услышала, как одна из женщин с микрофонами говорит:

– Пожалуйста, убедись, что ты это снимешь.

Оператор кивнул, а Габриэль № 1 тем временем начал проталкиваться в сторону Габриэля № 2.

– Лжец! – закричал Габриэль № 1, и все в зале разом повернулись в его сторону, словно зрители на теннисном матче.

– Самозванец! – завопил Габриэль № 2, и Эйприл вдруг испугалась, что ещё немного, и у неё закружится голова.

– Дядя Иверт? – Габриэль № 1 шаг за шагом приближался к красной ленточке и мужчине с ножницами, который медленно пятился назад. – Ты же меня узнаёшь? Я Габриэль. Твой давно пропавший…

– Подлец! – закричал Габриэль № 2, и Эйприл заметила, что он вдруг начал говорить с ужасным, фальшивым британским акцентом. – Вы не Винтерборн, сэр! Это я настоящий наследник Винтерборнов!

– Лжец!

– Мерзавец!

– Самозванец!

– Вор!

Никто из двух мужчин не походил на мальчика с портрета. И, видимо, они даже не слышали про тест на ДНК. Но на кону стояли целых пять миллионов долларов. У самой Эйприл не хватало денег даже на оплату штрафов в библиотеке.

– Хватит! – взревел Грустный-мужчина-с-ножницами, и оба Габриэля моментально притихли. – Мой племянник пропал без вести. Мой племянник, скорее всего, уже мёртв.

Он уже собрался было развернуться и уйти, но вспомнил про гигантские ножницы, ленточку и причину, по которой все, кроме Эйприл, здесь собрались.

– Вот, – мужчина разрезал ленту. – Объявляю выставку Винтерборнов официально открытой.

И он пошёл прочь.

Эйприл не знала, что случилось с фальшивыми Габриэлями. Наверное, они признали поражение и сбежали. К счастью, никто не обращал особого внимания на девочку, которая прошла мимо концов разрезанной ленты в большой зал, тоже полный картин и статуй. Но здесь были и другие вещи – вроде манекенов в бальных нарядах и расшитых блёстками платьев с бахромой понизу. Тут же была военная форма времён Второй мировой войны и свадебное платье из самого нежного кружева, что Эйприл когда-либо видела.

С каждым шагом девочка словно оказывалась всё дальше и дальше в прошлом. Наконец Эйприл увидела табличку «ФАМИЛЬНЫЕ ДРАГОЦЕННОСТИ ВИНТЕРБОРНОВ» и застыла перед ней… Очарованная. Заворожённая. Разглядывая ожерелья, кольца и нитки жемчуга настолько длинные, что Эйприл могла бы обмотаться ими, как мумия.

И тогда она увидела сундучок.

Размером и формой он напоминал коробку из-под обуви, но Эйприл никогда раньше не видела такой коробки. Та была покрыта золотом и инкрустирована жемчугом, бриллиантами и рубинами, но самой интересной деталью в ней, по мнению Эйприл, была замочная скважина в центре причудливого герба.