Наутро прошел слух, что кого-то вроде убили возле «ракушек» на выходе со двора. Слух не подтвердился – не убили, а только чем-то сильно ударили по голове: то ли прохожего постороннего, то ли кого-то из тех дравшихся во дворе парней.

А затем однажды Надежда Иосифовна встретила в лифте молодого человека в милицейской форме. Он представился местным участковым, однако фамилии своей не назвал. Надежда Иосифовна вышла на своем четвертом этаже, а он поехал выше. И вышел на седьмом, и, судя по всему, звонил в квартиру именно Зотовых.

Надежда Иосифовна хорошо запомнила тот день: драка во дворе произошла накануне того, как во двор приехала свадьба. В одну из квартир вселялись молодожены. По слухам – снимали квартиру, а не покупали. Конечно, откуда у молодых-то деньги! Но у этих деньги вроде водились. Потому что снять квартиру, да еще, как говорила Клавдия Захаровна Зотова, с мебелью и полной обстановкой, в таком доме на Ленинградском проспекте – это в какую копейку влетит! А у них, у молодоженов, была еще и машина хорошая. Надежда Иосифовна сколько раз видела ее во дворе – красная такая, маленькая. Правда, Алла говорила – не иномарка. Настоящая иномарка была у соседа Надежды Иосифовны по этажу. Его звали Евгением. Он уже успел поставить в своей квартире железную дверь. Два дня работали мастера из «дверной» фирмы. Надежда Иосифовна от скуки живо интересовалась этим делом – времена-то сейчас какие! Она сама ходила смотреть дверь, а затем позвала посмотреть и Аллу.

Сосед не возражал. Надежде Иосифовне он понравился – культурный, вежливый, спокойный. Молодой – лет тридцати пяти. И вроде вполне уже обеспеченный. И холостой – один занимает такую же двухкомнатную квартиру, что и они с Аллой. Только уж больно высокий – прямо каланча. В лифт входит, пригнувшись, еще шутит по этому поводу.

Надежда Иосифовна велела Алле спросить у соседа телефон фирмы по установке дверей. И в результате они с этим Евгением совсем познакомились. Он даже предложил по-соседски, если что случится – ну там с пробками, с проводкой, – не стесняться и обращаться прямо к нему. Все ведь бывает при переезде. В глубине души Надежда Иосифовна даже размечталась: а чем черт не шутит, а? Вот бы жених был для Аллы подходящий. Ничего, что моложе, но…

Это было в начале октября. А сейчас на дворе стоял уже февраль. И ничего не изменилось. Только Алла стала работать еще больше. У нее появились какие-то новые ученики. Причем уроки с ними проходили только в вечернее время.

Иногда она возвращалась из музыкального училища, где преподавала, в пять, наскоро обедала, переодевалась, а потом часов до семи ждала каких-то телефонных звонков. Кто-то звонил, она хватала трубку, говорила минут пять, потом срывалась из дома на очередной урок. По ее словам, ей приходилось ездить к ученику на дом куда-то далеко, к «Водному стадиону». Однако за эти занятия ей, по ее словам, платили вдвое больше.

Домой она приезжала поздно – часов в одиннадцать. Усталая, но всегда такая веселая, радостная, такая счастливая, что…

Надежда Иосифовна ничего не имела против, чтобы Алла хорошо зарабатывала, однако эти поздние вечерние уроки, эти подозрительные звонки… Однажды она прямо спросила дочь: в чем дело? И та сразу все объяснила: состоятельный клиент, какой-то фирмач. У него дочь готовится к поступлению в эстрадное училище. Они с ней занимаются на дому по полной программе – уроки фортепиано, вокал, сольфеджио. Приходится быть не просто учительницей музыки, но и комплексным репетитором, а ведь за это не все преподаватели берутся. Но зато и платят хорошо. А отчего уроки всегда поздние? Так ведь девочка учится днем в колледже, а потом еще и в театральной студии занимается.