Герои идеи, направленной, как им кажется, на благо общества, мало чем отличаются от героев-альтруистов, но их самосознание в его неудовлетворенности окружающим ограничено рамками овладевшей ими идеи, и поэтому они теряют в значительной степени сострадание к конкретным людям, оперируя большими человеческими потоками для достижения поставленной цели-блага.

Кроме того, глобальность целей ведет героев идеи к персонификации себя же в форме стремления к выдвижению на первый план, в чем их поддерживает животное сознание, по возможности стремящееся к доминированию, уничтожая отчасти благородство в поведении и ответственность за судьбы доверившихся им людей, и они бросают их в «топку» своих намерений, которые состоят в обеспечении для общества всех возможных благ за короткое время.

В случае некоторого понижения уровня самосознания от максимально возможного с разворотом его неудовлетворенности положением людей в обществе в сторону неудовлетворенности отношением общества к себе, в котором герой с претензией на роль сверхчеловека мог бы много сделать для этого общества в силу своей исключительности, действительно, часто оправданной, поскольку так же, как и герои общего блага, эти герои с неизбывной любовью к себе всё же самостоятельны, имеют сильную волю, бесстрашны, храбры, умны, решительны, бескорыстны, верят в себя, идут до конца, ничего и никого не боятся, способны увлекать за собой (харизматичны), их суждения своевременны и точны, они имеют определенный опыт, профессиональные навыки, и, по крайней мере, базовое образование, но общество, представляющееся им скоплением недалеких людишек с примитивными интересами, этих героев-эгоцентристов не интересует. Мало того, они презирают этих жалких персонажей обыденной жизни с их низменными потребительски запросами и не считают себя ответственными перед такой ничтожной породой, хотя не прочь использовать ее в своих целях.

Однако сами они отнюдь не провидцы, и у них отсутствует понимание, что манипулировать обществом в своих довольно-таки оторванных от реальной жизни целях по меньшей мере неразумно, хотя и эффектно, что в итоге приводит их самих и доверившиеся им народы к краху.

Но подобный антигерой уже давно разочаровался в этих умственно и эмоционально недоразвитых и безвольных поденщиках, способных только жаловаться на жизнь, канючить, желать низкопробных зрелищ, жрать в три горла и собирать, по возможности, всякие значки и медали. Поэтому он хочет, используя ресурсы общества, совершить невероятное и забраться на высоту полубога, заставить всех смотреть на себя с неизбывной благодарностью и искренней любовью, снисходительно принимая это восхищение, подтверждающее его веру в себя как сверхчеловека или, по крайней мере, человека, не от примитивного мира сего.

В этом соображении героя-эгоцентриста поддерживает достаточно высокий уровень животного сознания, неудовлетворенность которого отражается в стремлении к доминированию в собственном окружении за счет фактической утраты чувства самосохранения, существенное понижение которого является причиной презрения к смерти этого героя.

То есть эгоизм животного сознания в виде повышенной доминантности поддерживает его мнение о собственных достоинствах по сравнению с толпой, ставя в собственных глазах выше прочего плебса, а героизм подобного эгоцентрика сводится в основном к демонстрации любыми средствами, в том числе и бесстрашием, собственной значимости перед общественностью не ради действительного решения назревших проблем в интересах народа, а для использования этих проблем для того, чтобы все убедились в его величии, гениальности и неповторимости.