Узнавал историю Шакалов я через Сэма. Он с радостью посвятил меня в небольшой промежуток времени, который сам успел изучить. Разлады внутри организации происходили, нечасто, однако сильно. И держал эту свору лающих псов лишь Томас и Фил, первый – на коротком поводке, второй – на мушке. И выстрелить для него было, как Бейкеру дёрнуть за кожаный шнурок. Правая рука никогда не сомневался в решениях своего босса, как тому и полагалось: никогда не мялся, выполнял все указания без лишних вопросов и достаточно быстро. Но здесь было не только отношение «коллег», чувствовалось долгое общение и проведённые вместе плохие дни. Порой их взгляды говорили куда больше, чем произнесённые ими вслух слова. Это было что-то невероятное, они действовали так слаженно, что каждое действие приводило в восторг. Один организм на двоих. С Сэмом я ощущал нечто схожее: не нужно было что-то говорить, чтобы понять, о чём тот думает. Я знал его, а он – меня. Поэтому я понимал их куда лучше, чем остальные подчинённые, – не сомневаться в ком-то было для них чуждо.

Бейкер был на посту главы группировки с юных лет. Уважение к нему имели все. Никто не стал возражать, когда управлять бандой начал двадцатишестилетний Томас Бейкер. Парень с жестоким взглядом, непреклонным характером и жутким нравом. Он подмял под себя пару маленьких банд, которые признали своё поражение или же силу и ум самого Тома. Это мне, увы, неизвестно точно. А вот кто-то подчиняться не стал, но, когда несколько связанных человек было скинуто в воду на глазах у бунтующих, крики заметно поутихли.

– Мне не нужны одиночки, отбивающиеся от стада при любом удобном случае, – наигранно прогремел голос Сэма во время рассказа, и в тот же миг он выпрямил спину, размахивая рукой.

Кажется, пародия на Бейкера в тот раз была не особо удачной. Но суть – ясна.

Я лежал на кровати в комнате, обклеенной разными постерами, которые на самом деле мне не нравились, просто любил наблюдать за старшими, которые не оценивали эту подростковую чушь. Особенно интересно было наблюдать за Айзеком: каждый раз тот заметно менялся в лице, замечая на стене плакаты с эмо и панком. Раскрашенных «под девчонок» парней он крайне не любил, а сам предпочитал слушать что-то более походящее на «классику рока». Его советы по обновлению плейлиста я пропускал мимо ушей, продолжая слушать свои любимые группы, но это не меняло ситуацию. Он считал себя моим старшим братом, который обязан воспитать своего мелкого идиота и сделать из него нормального достойного мужика. Его рвение я не особо одобрял, да и Бейкера в роли воспитателя, тренера, преподавателя и профессора в одном флаконе мне хватало с головой.

Солнце просачивалось сквозь полуоткрытые шторы, оставляло полосы света на стенах. Рыжие линии двигались от лёгкого ветра, дёргающего шторки. Через приоткрытое окно отдалённо доносились голоса мужчин. Среди них слышалась Алекс – кажется, она попросила кого-то оповестить меня о том, что «Кава» теперь как новенькая, пока один из наших механиков возился с починкой автомобиля, постоянно гремя инструментами и кидая их в ящик. Сегодня я был свободен. Никаких писем, никаких запечатанных конвертов. Однако…

Я перевернулся набок и опёрся на локоть. В мыслях всплыл тот самый лист с загадочной информацией. Сэм подслушал разговор о предателе в нашем доме. Томас просил не лезть не в своё дело. Всё имело какую-то странность совпадений. Поднялся с кровати, бросил мимолетный взгляд на зеркало. Одёрнул чёрную помятую футболку и направился к двери. Томас не особо понимал моего пристрастия к «похоронному» стилю, я же игнорировал это, продолжая таскать мрачные вещи. Мышцы находились в напряжении от предвкушения новых интересных и вкусных строк со скрытой информацией. Я вышел из комнаты, поправляя яркие пряди.