– Ах!

– Трынннньц!

Скулу обожгло, кровь брызнула клюквенными кляксами на идола. Цельнометаллический метательный нож плотоядно вибрировал, глубоко вонзившись в древесину.

– Бах! Бах! – два выстрела один за другим ударили по барабанным перепонкам.

– Суууууука, – успел протянуть злобно приземистый, одутловатый мужик, оседая возле малинника.

Второй нож выпал в траву.

– А-а-а-а! – завыла Алиса. И тут я понял, что не верно сосчитал клинки. Первый нож торчал из шеи рухнувшего навзничь Паши, уйдя по в плоть по самую рукоять. С противоположного края поляны показался настороженный Али, все еще сжимающий в вытянутой руке пистолет.

– Ха! – жуткий сухой треск сломанного предплечья лишь на миг заглушил более тягучий стон ломающихся тонких рябиновых сучьев. Оружие полетело азиату под ноги, и Али скрючился от внезапной боли. Налетевший вихрем из засады верзила, не сбиваясь с шага, нанес сокрушительный удар дубиной сверху, вложив в него всю массу тела. Али свалился, как сноп, не проронив ни звука. Страшный незнакомец, долговязый, зловещий, бледный, с кривой хищной улыбкой, тут же сменил направление, устремляясь к нам. Я рефлекторно левой рукой попытался отодвинуть окаменевшую от ужаса девушку себе за спину. Без особого успеха. Орудие варвара просвистело, рассекая воздух, метя в хрупкий человеческий висок. Мой висок!

Выставленная рука меня не спасла. Парировать огромную инерцию размашистой атаки ничем не усиленной костью плохая идея. Головы удар не достиг, но рука моментально отсохла, повиснув бесполезной ботвой.

Все так же усмехаясь, душегуб провернул свою биту пропеллером, упиваясь силой. Отступая на шаг, я успел заметить две вещи. Отползающую некрасиво, на карачках, Алису, и странную форму убийственной дубины.

Очень странную. То ли куцее весло, то ли ребристая колотушка для стирки и глажки белья из крестьянского быта позапрошлого века.

Бил агрессор умело и быстро. Забирая по дуге у столба, я пропускал удар за ударом, едва успевая кое-как закрываться и пятиться. Плечо, ребра, голова вскользь, бедро, снова ребра.

– Трум, – нехорошо хрустнув, подломилось под секущим ударом изнутри, колено. Заваливаясь набок, попытался перекатиться на спину, убирая голову из-под рокового фаталити. Но изящно и бойко акробатические этюды выходят лишь у каскадеров на съемочной площадке. Коварная травяная кочка остановила мои потуги грубо, но надежно. Торжествующий вопль дикаря, воздетое страшное орудие над головой. Все, хана. Сейчас череп треснет под тупым колуном, как яичная скорлупа!

– Бабах! – верзилу бросило вперед так, что шнуровка его ботинка отпечаталась на моей относительно целой щеке.

Алиса! Девушка стояла по-ковбойски широко расставив ноги. И продолжала истерически, раз за разом давить на спусковой крючок.

– Щелк, щелк, щелк, – слава Богу, патроны закончились. Иначе ходящий хаотично в трясущихся запястьях ствол рассылал бы пули щедрым веером по всей округе. Долговязый был еще жив. И я предпочел завладеть его отлетевшим прочь оружием.

Добить? Размахнуться и жахнуть со всей дури? Он бы меня не пожалел… Нет, не могу!

Забираю у Алисы оружие. Проверяю последовательно парней. Убиты наповал, оба. Очередь одутловатого метателя. У последнего бросается в глаза давний ожог на лице, переходящий через подбородок с шеи на челюсть. Видимо, ножевик и есть Кожа. Штормовка пробита двумя выстрелами в области сердца. Да, стреляет Али и впрямь, метко. Стрелял. Горечь во рту соперничает по интенсивности с рвущей душу тоской. Ну вот и остались мы одни, я и Алиса. Мужчина и женщина, ян и инь. Как и мечталось. Да нет, не этого же я хотел!