Осенью Виктор ушёл в армию, оставив молодую жену на попечение родственников. Это попечение со стороны Михаила Николаевича и Татьяны Семёновны вылилось в тотальный контроль за поведением невестки. Поэтому Валя, отработав смену, без оглядки мчалась домой, а потом усердно суетилась в нём, возле него и вокруг свекрови и свёкра, демонстрируя свои хозяйственные способности, любовь к мужу, тоску по нему и желание дождаться. Татьяна Семёновна активно вмешивалась и в жизнь невестки Ларисы, которая скоро должна была родить девочку. Женщина бесцеремонно в любой момент могла войти в дом старшего сына и оценить порядок, проверив пыль, нахождение разных вещей на своих местах, заглянув в кастрюли, холодильник. И каждый раз находила повод для язвительного замечания. Однажды зимой, придя с работы, Лариса застала свекровь с молотком в руках, забивающей гвоздь в стену. Девушка развела руками и произнесла:

– Мама, что вы такое здесь делаете?

– А ты не видишь, за тебя порядок в доме навожу. Зимняя одежда валяется, где попало, киснет мокрая. Куда ты только смотришь!

– Так это Федя бросил на пол, когда я на работе была. И Федя сам забьёт гвоздь там, где надо, а не где попало.

Свекровь, услышав эти слова, закричала:

– Да как ты смеешь, голодранка, мне указывать и заставлять Федю гвозди забивать! А ты для чего в доме? У тебя что рук нет? Или ты перетрудилась на всём готовом?

– Я же работаю и мне скоро рожать, – испуганно и робко заметила девушка.

– Молчать, сучка, если хочешь быть достойна мизинца моего сына, – женщина приставила к щеке невестки кулак и со злостью, сжимая зубы, крутанула им.

Лариса заплакала и убежала в другую комнату.

Через час домой пришёл Фёдор и, глядя в упор на жену, произнёс:

– Я знаю о вашем конфликте с матушкой, поэтому тебе лучше сходить к ней и попросить прощения.

– За что? За то, что я рабыня в этом доме, за то, что я слова лишнего не могу сказать, за то, что тебя люблю и жду от тебя ребёнка, – Лариса снова заплакала.

– Повторяю, тебе лучше сходить к матушке, – парень резко махнул рукой.

Лариса накинула на плечи курточку и выбежала на улицу. Войдя со стуком в дом свекрови и застав ту на кухне за жаркой сала, девушка склонила голову и прошептала:

– Простите меня, мама, я была не права.

– Если не хочешь быть мною проклята вместе с приплодом, проси прощение на коленях.

Лариса заплакала, встала на колени и вновь прошептала:

– Простите меня, дуру.

– Ладно, иди и гляди за домом и за мужиком.

Девушка тихонько вышла, а потом уже в своём-не своём доме дала волю слезам, думая, хватит ли у неё сил терпеть эти постоянные унижения. Но надо выдержать, поскольку Федя обещал построить дом подальше от родителей, в другом конце города.

На следующий день после работы Лариса заглянула к Вале и всё рассказала про свои унижения. Жена солдата в долгу не осталась и тоже поведала о своих проблемах во взаимоотношениях со свекровью.

– Когда вернётся со службы Витя, буду уговаривать его сменить место жительства. Под колпаком его матери жить невозможно. Всюду суёт свой нос и постоянно ищет к чему придраться, а когда найдёт, засветится от злорадства, и пошло издевательство…

– А на первый взгляд мне лично она показалась такой приятной, общительной, доброжелательной, – Лариса тяжело вздохнула, – в первые дни замужества думала: вот, повезло, что попала в такую семью. А теперь убежала бы, да некуда, и с животом не набегаешься. А Федя – на стороне матери и как гулял, так и продолжает это делать до сих пор. Он уверяет меня, что не изменяет, а свои случайные встречи с другими девушками считает обычным делом, которое не влияет на устойчивость брака.