Луч маяка спасет несчастных
От лап обманчивой любви.
И мы, смотрители – враги
Любви такой ненастоящей.
Наблюдатель
Напевы слышу издали
Смотрящего на мир.
Рулады эти искрами
Желают воспарить.
Забавной, жуткой выдумкой.
Деянием добрых дел.
Отобранным и выданным.
Летящим за предел.
Гулянием по прошлому.
Забегами вперёд.
По разному, по схожему,
И прямо, и в обход.
Разгаданной иллюзией.
Загадкой тех времен.
Той лавой из Везувия,
Что город жжет живьем.
Патрициями, плебсами.
Походами с крестом.
Вселившимися бесами.
Изгнанием над костром.
О землях неизведанных,
Где будет литься кровь,
Где будет все расчерчено
На после и на до.
Непобедимой армией,
Сидящей в кандалах.
Отобранной регалией
Захваченных держав.
Ходящими под парусом
С подзорною трубой.
По направленью с траверса
Летящим к ним ядром.
Извечным обещанием.
Истраченной казной.
Народом, что в отчаянии,
Но рвущимся на бой.
Израненными спинами.
Встающими с колен.
Железными машинами.
И счастьем перемен.
Что названо утопией,
Окажется судьбой,
Где нет земли притоптанной
И дыма за спиной.
Предания
Проси! Есть три желания!
Подумай хорошо!
Коль в сказку попадаем мы,
То всё разрешено.
Запущены стрелы тугой тетивой,
Три брата пойдут и найдут свои судьбы.
Покатиться ниток клубок золотой
К ларцу, что стоит у бессмертного дуба.
Жар птица, взлетая, теряет перо.
Дороги неведомы, невиданны звери.
Махнет бахромою ковер-самолет.
Целуя, разбудит царевну царевич.
Свист слыша, копытом стучит сивый конь,
Обгонишь его в сапогах – скороходах.
Вручил Илье Муромцу меч Святогор.
Изба служит каждому в мир иной входом.
Без упряжи печь по велению мчится.
Зме́я убьет богатырь – змеелов.
У моря старуха с разбитым корытом.
В проруби волк рыбу ловит на хвост.
Сколько не виться веревочке этой,
Мед потечет прямо в рот по усам.
Тянут-потянут, не вытянут репку
Те, кто в предания верить устал.
Рюкзак
Всё сочтётся за честь!
Слезы вещь непростая,
И всегда будут течь
Медленно по щеке.
Вот и след на плече!
На жилетку меняю,
Что несу в рюкзаке.
Там так много вещей.
Там зола из печей,
Не заточенный меч,
Да немного речей.
Кем-то отданный крест,
Недописанный текст,
Недопетая песнь
И на дне пьяный бес.
Нет в нем слухов и сплетен,
Есть рыбацкие сети,
Есть рыбацкие снасти.
Сам рюкзак раскрыт настежь.
В рюкзаке нет секретов
И наложенных вето,
Не имеет он веса,
Знает он свое место.
В нем немного еды
Для сохранности сил.
Мир ржавеет так быстро.
Началось это с листьев.
Я просил подождать
Их и остановиться.
Я стучался в дверь трижды.
В рюкзаке нет отмычек,
Но я начал в нём рыться,
И тот вход приоткрылся.
Жаль, что не для меня,
А для самых «невинных».
Их таких тут сполна,
Что конца им не видно.
Тех, кого всё рассудит:
Строгий суд и простуда,
Эти медные трубы,
Где нога их не ступит,
Пламя, выстрелы ружей.
Людям этим заблудшим
Всех присяжных подкупных,
Всем им выбор запретный,
Всем им место в карете.
Всем им то, что внутри
Взгляд во всё свой ввинтив,
Я рюкзак подарил
Тем, кто плачет навзрыд,
Тем, кто суд подкупил.
Слёз не лей на плечо.
Просто жди горячо
Неоплаченный счет,
Смертное существо.
Ужас
Я за мгновение продрог весь до костей,
Когда увидел Ужас.
Трясло меня от лба и до ступней,
Стучали зубы.
Глазами шарил по земле вокруг,
Где провалиться,
Но вспомнил, что и там всех достают.
Остепенился.
Стучало сердце сильно, но ушло
К ногам поближе.
Я медленно покрылся сединой
И стал пониже.
Он не имел границ и четких форм.
Слепой дозорный,
Указывая путь всем через шторм,
Тем был доволен.
Как странный, незнакомый господин
В пальто и шляпе,
Смеется где-то тихо впереди,
Глазами лязгнув.
Шумящий, нескончаемый поток
Сеет сомненья
Среди манипул, легионов и когорт,
Вздымая перья.
Вселяется он так, что не изгнать,
(Хозяин дремлет)