Дверь открылась, вошла тетя Оля с подносом. Ольга Андреевна, полная, невысокая пожилая женщина, работала в доме Олега уже много лет и была незаменимой домработницей. Она готовила лучше, чем любой шеф-повар в ресторане, руководила всем процессом уборки, стирки, глажки и даже мелким ремонтом. Очень добрая и душевная, тетя Оля была практически членом семьи, и без нее дом уже не мог существовать.

Федя молча отвернулся к окну. В глазах стояли слезы. Тетя Оля поставила поднос на стол, подошла к подростку, обняла его за плечи по-матерински:

– Чего натворил-то? За что он так?

Федя нервно дернулся:

– Вот у него и спросите.

– Иди поешь. Не переживай, все образуется.

Тетя Оля вышла. Юноша сел за стол. Заставил себя позавтракать. Кусок в горло не лез.

Через некоторое время тетя Оля вернулась за посудой. Охнула, взглянув на подростка, только сейчас увидев разбитое лицо.

– Да что же это… – запричитала она. – Кто это тебя так? А?

Федя мрачно молчал.

– Ох ты, Господи! – продолжила тетя Оля. – Надо хоть лед тебе приложить… Подожди, я сейчас.

Домработница вышла и через несколько минут вернулась с пузырьками, ватками и пакетом льда.

– Ну-ка сядь.

– Теть Оль, не надо, – Феде и так было тошно.

– Говорю тебе, сядь! Ишь выдумал, «не надо».

Ольга Андреевна обработала ссадины. Федя терпел, морщась от боли. Потом еще долго сидел со льдом, обдумывая идею вылезти через окно и уйти ко всем чертям из этого дома. Переночевать у Яна можно было бы. У него родители нормальные. Однако потом сообразил, что, если даже и удастся спуститься со второго этажа без особых травм, дальше еще есть высоченный забор, охрана, камеры видеонаблюдения везде понатыканы… Вот попал, блин!

Неделю Литвинов жил под арестом. Ян весь извелся. Домой к Феде не пускали, говорили, что заболел. Телефон и ноутбук Олег возвращать даже не собирался, никакой связи с внешним миром у подростка не было.

Дни тянулись невыносимо долго. Левый глаз полностью заплыл, читать и смотреть телевизор было неудобно. Спасением стал синтезатор. Юноша часами сидел за инструментом, забывая на время обо всех своих нешуточных переживаниях, и только это помогало ему держаться.

Олег попытался устроить продолжение допроса. Подросток, вполне понимая, чем рискует, демонстративно взял iPod, надел наушники и включил максимальную громкость. После этого маленький, ни в чем не повинный iPod nano трагически закончил свою жизнь на асфальте за окном. Отчим, в бешенстве, удалился и больше к Феде не заходил.

Приехавшая Наташа пришла в ужас, увидев охранника у дверей комнаты Феди и следы побоев на лице подростка. Последовало долгое, тяжелое объяснение с Олегом, с упреками и слезами, после чего Наташа вернулась в комнату сына:

– То, что рассказал Олег, ни в какие рамки не укладывается. Но я хочу от тебя все услышать.

– Мама, я уже говорил Олегу: мне это подбросили. Я догадываюсь, кто это сделал, но все равно доказать ничем не смогу. Олег мне не верит, что бы я ни говорил. Так что я могу сделать?! Как мне еще сказать?!

Наташа внимательно смотрела на подростка:

– Федя, я тебя умоляю, скажи мне правду. Пойми, это очень серьезно. Я так переживаю за тебя…

– Мам, ты тоже мне не веришь?

Наташа вдруг увидела такую неподдельную боль в Федином взгляде, что мурашки пошли по коже.

– Федя, Феденька, прости, – она обняла сына, слезы выступили на глазах. – Прости…

Потом Наташа с Олегом долго выясняли отношения, помирились, зашли вместе в комнату к Феде.

– Мы приняли решение, – начал Олег, как на совете директоров. – Будем считать, что мы поверили твоему рассказу про подкинутый пакет.