Утро понедельника в моем рабочем «медиа-муравейнике» было традиционно бурным. Уже на лестнице, на меня чуть не наскочил, читающий на бегу лист с текстом, Павлик Рогозин из студии новостей.

– Ой, Вета, привет! Отлично выглядишь. А у нас тут с утра пораньше ЧП с участием твоего Бурова.

– Привет, неужели свершилось?

– Что свершилось? – захлопал ресницами Павлик.

– Сделал он, таки ребенка Виолетте Дмитриевне.

«Гламурный» отрок на секунду задумался, видимо соединяя в своей фантазии худого, как кий, Андрея с «монументальной» кадровичкой, давно уже строившей Бурову глазки, и взмахнул рукой. – Ой, да ну тебя! Тут другое: сегодня в курилке они с Владиком чуть не подрались.

– Неужели, из-за Виолетты Дмитриевны? – развила тему я.

– Вета! Угомонись, это тебя тоже касается, – пристыдил меня строгий Павлик и, на всякий случай ускорил темп своего повествования. – У вас чалдоны зависли, потому что «Окна в будущее» соскочили, а третий этаж рогом уперся насчет Омска.

– Н-да… – задумчиво изрекла я, «переваривая» эту слэнговую шифровку.

– И это все? А где обычный глубокий обморок? – разочарованно протянул новостник.

– Знаешь, дорогой, а мне плевать. Я в отпуск ухожу.

– Счастливая… Ой, мне же в студию на запись, я вообще то опаздываю, – вспомнил вдруг Павлик и, бросив на прощание. – Чмоки-чмоки, – понесся вниз по ступенькам.

Новость, действительно, была малоприятной. Сериал про чалдонов в Сибири, над которым в течение последних месяцев «карпел» Андрей, на данный момент оказался под большим вопросом. А все потому, что главный наш спонсор, владелец «Окон в будущее» по какой то, неизвестной мне причине, решил деньги нам не давать. В довершении всего, наше наивысшее руководство отправлять съемочную группу в Омск за счет конторы отказалось. Поэтому и был, видимо, чуть не побит Буровым в курилке форсистый Владик, начальник отдела продаж. Ведь это кто-то из его менеджеров по рекламе «не дотянул» такого важного клиента. И я, кажется, помню, кто именно – Катенька с наивными детскими глазами и пятым размером груди. Вот ее мне, действительно, было искренне жаль. А, что касается всего остального…

– Мне плевать, а мне плевать, – удивляясь сама себе, повторяла я, медленно поднимаясь на второй этаж…

А потом, обменявшись несколькими приветственными репликами с коллегами «по цеху», постучала в дверь кабинета Андрея:

– Да! – услышала приглушенный «рык» с той стороны.

В маленькой комнате, от пола до потолка завешанной дипломами различной ценности, кроме моего угрюмого начальника томились сейчас «пострадавший» морально Владик и Катенька, тоже с заплаканными глазами. Я, разумно оценив обстановку, решила с разговором по душам пока повременить:

– Извините, я, кажется, не вовремя.

– Вета, погоди! – не дал мне закрыть дверь Андрей. – Зайди, будем вместе думать, как выходить из положения.

Пришлось возвращаться (вот ведь, попала), садиться за переговорный стол и делать умное лицо.

– Сейчас мы вместе с Катериной туда поедем, – продолжил излагать свою стратегию Владик. – Я договорился на 9.30. Покажем новое коммерческое предложение и начнем торговаться по обстоятельствам.

– Обстоятельства хотелось бы знать заранее. У меня на двадцатое съемка назначена в Омском университете с профессором Угрюмовой, а она на следующий день в Америку улетает. Вот и ищи ее потом… по заграницам, – невесело усмехнулся Андрей и обратился уже непосредственно к Катеньке, точнее, к ее шикарной груди. – Этот… хоть объяснил причину «соскока»? – Катенька всхлипнула и отрицательно замотала головой, а я отстраненно подумала: «Вот мне и замена нашлась». Андрей же, застигнутый моим взглядом «на месте вожделения», наконец улыбнулся. – А ты что молчишь? О чем думаешь?