– Значит, кто-то ее толкнул.

– Возможно. Смерть последовала вскоре за нанесением этих легких гематом. Ожоги на шее соответствуют разряду электрошокера, прижатого к коже. Повторяю, ожог контактный. Ее оружие нашли?

– Нет.

– Пока не найдете, я не смогу подтвердить, что именно оно послужило орудием убийства. Пока могу сказать только, что ожоги соответствуют контактному разряду табельного полицейского электрошокера.

– Если использовали ее табельное оружие, как, черт побери, он сумел ее разоружить? Толкнул ее к стене, она ударилась спиной. Для копа этого мало. Нет никаких порезов, нет следов связывания. – Поскольку Клиппер, в отличие от Морриса, не предложил ей очки-микроскопы, Ева взяла их сама и наклонилась над Колтрейн, изучая кожу. – Нет ссадин или потертостей на запястьях, на лодыжках. Так, а тут у нас что? Вот тут, у нее на бицепсе. След укола?

– Думаю, да, это след шприца.

– Как же он подобрался к ней так близко, чтобы вколоть шприц, а она не оказала сопротивления?

– Я пометил токсикологию флажком. Вы правы в том, что снаружи следов насилия нет. Зато есть внутри.

Ева бросила быстрый взгляд на Клиппера, потом переступила и пригляделась внимательнее к разрезу в форме буквы Y.

– Что я тут вижу?

– Ее внутренние органы травмированы.

– Смерть всегда травматична. – Ева присмотрелась к разрезу пристальнее. – Ее ударили парализатором?

– Мне надо провести еще несколько анализов, потом скажу точнее. Как я понимаю, вам нужны быстрые ответы, – добавил Клиппер, взглянув на Еву. – Но…

Ева покачала головой, усилием воли взяв себя в руки.

– Моррис назначил вас, потому что, насколько я могу судить, вы копаете глубоко и чисто. Но дайте мне хотя бы обоснованную гипотезу. Я вас не попрекну, если ошибетесь.

– Парализатор высокой мощности, фронтальное нападение. Расстояние не больше трех-пяти футов. В центр туловища.

– Это ее вырубило, – подхватила Ева, – вырубило начисто. Итак, она получила заряд, ударилась о стену. На лестнице. Это было на лестнице. Идем дальше. Она упала. Значит, он должен стащить ее вниз, в подвал. Следов волочения нет. Значит, нес ее на себе. А может, он был не один. Они снесли ее вниз. А почему бы не прикончить ее прямо на лестнице? Зачем такие сложности? Потому что они чего-то хотели. Что-то ей сказать или чтобы она им что-то сказала, – продолжала Ева. – Поэтому он или они несут ее вниз и приводят в чувство уколом. Что бы это ни было – амфетамин, адреналин… – «Боль, – подумала Ева, – они заставили ее очнуться и ощутить боль. Беспомощность. Тело парализовано, но разум работает». – Чтобы что-то сказать или что-то спросить. А когда они с этим покончили, покончили и с ней. Она знала, что ее убьют. Когда прижали электрошокер к горлу, она уже знала, что ее ждет.

Ева стащила с головы очки и отбросила их в сторону.

– Они использовали ее табельное оружие. Нарочно пустили в ход, потому что так больнее, оскорбительнее, унизительнее. Устроили засаду на лестнице, парализовали. Снесли вниз, сделали укол, заставили очнуться. Убили. Все заняло минут двадцать. Довольно быстро. Забрали ее оружие, удостоверение, жетон, телефон, украшения. Почему украшения? Все остальное имеет смысл. Это профессионально. Но украшения? Это любительщина. Так почему? Берешь, потому что можешь взять? Сувенир на память?

– Чтобы оставить ее ни с чем? – предположила Пибоди. – Она же осталась ни с чем. Они оставили ее одетой, может, потому, что дело было не в сексе. Не такое унижение им было нужно. Но они взяли то, что ей дорого, и оставили ее на полу в подвале. Значит, она осталась ни с чем.

– Возможно, – кивнула Ева. – Да, похоже на то. Вряд ли Моррис сегодня выйдет на работу, – повернулась она к Клипперу. – Но если выйдет, сделайте все возможное, чего бы это ни стоило, чтобы он ее не увидел, пока она…