Господи Иисусе… Как же мне надоело, что меня вечно куда-то тащат эти проклятые мужчины! Как тряпичную куклу, ей-богу! И все же я не сопротивляюсь – после событий вчерашнего вечера столкновения избежать так и так не удалось бы.

Антонио выходит наружу, подальше от двери, чтобы никто не подслушал. Отойдя на безопасное расстояние, отпускает мою руку и упирается в меня взглядом.

– Лоренцо Бруни, серьезно? Что за херня, Мира? Ты ведь помолвлена!

На его шее вздуваются вены. Взбешен – не то слово.

– Я вроде бы ясно дала понять: не хочу, чтобы меня насильно выдали за Марчелло, поэтому не считаю себя помолвленной.

Брат рычит и делает еще шаг вперед.

– Думай что угодно, но у тебя долг перед семьей. Ты пытаешься навлечь на нас позор, однако это не избавит тебя от необходимости выйти замуж за Марчелло Косту.

Я воздеваю руки:

– Почему никого не интересует, чего лично я хочу от жизни?

Он оглядывается и понижает голос, хотя продолжает кипеть от злости.

– Потому что это неважно. Ты родилась в семье Ла Роса, а значит – несешь ответственность за свои поступки, должна соответствовать ожиданиям семьи. Слияние наших кланов принесет нам дополнительную прибыль.

– То есть я должна страдать, чтобы вы процветали? Должна отказаться от собственной жизни, от свободы воли. Но это ведь пустяки, верно?

Антонио кладет руки мне на плечи:

– Понимаю, тебе подобный сценарий не нравится – оно и неудивительно. И все же в любом случае следует относиться к Марчелло с уважением. Выбора ведь нет, ты за него выйдешь, Мира. Постарайся расположить его к себе. Как знать – вдруг он позволит тебе отчасти удовлетворить твои желания?

Нет, он точно намерен довести меня до белого каления.

– Это вряд ли, – усмехаюсь я. – Как ты запоешь, когда тебя заставят на ком-то жениться? На женщине, которую ты не любишь, на женщине, просто исполняющей долг перед семьей…

Антонио задирает подбородок, убирая руки с моих плеч.

– Я сделаю все, что должен, для блага клана Ла Роса – точно так же, как поступишь сейчас ты.

Даже не пытаюсь вступать в спор – он говорит искренне. Хотя Антонио – мужчина, и брак не ограничивает его возможностей. Всю жизнь будет справлять свои удовольствия за стенами дома. Станет изменять направо и налево, вот о чем я. А если меня застукают с любовником – ему просто отрежут член.

– Веди себя прилично, Мира. Если не послушаешься, мне придется вмешаться и сообщить обо всем отцу. Вполне возможно, он прикажет вернуть тебя домой и ждать, пока Марчелло не будет готов к свадьбе.

– Ты не посмеешь! – выдыхаю я.

– Тише, тише, – бормочет Антонио, и я понижаю голос:

– Ты ведь знаешь, как важна для меня учеба в «Сикуро»!

Он скрещивает руки на груди.

– В один прекрасный день я стану главой семьи, и, естественно, буду вынужден действовать исключительно на ее благо. И тогда ты все равно выйдешь за Марчелло. Он сейчас возглавляет клан Коста. Подумай хорошенько, что этот брак значит для вас обоих.

– Для него, а не для меня! – тыкаю я его пальцем в грудь. – Я стану лишь приложением к мужу, не имеющим ни грамма власти.

Антонио качает головой:

– Делай что хочешь, но ты должна сжиться с этой мыслью, Мира. Должна подчиниться. Если не будешь соответствовать – последствия тебе явно не понравятся.

Он разворачивается и уходит в обеденный зал, а я остаюсь стоять со сжатыми кулаками.

Господи, мой брат ничем не лучше отца и Марчелло…

Трачу несколько минут, чтобы прийти в себя, потом возвращаюсь за стол и через силу принимаюсь за еду.

– Все нормально? – спрашивает София, искоса поглядывая в сторону Антонио.

– Просто отлично, – ворчу я.

До конца ужина сижу молча. Народ решает пойти потусоваться в общем холле, а я сказываюсь уставшей от вчерашней вечеринки и направляюсь в Рим-хаус. Настроения общаться нет: страшно переживаю свое поражение, пусть и не хочу его признавать. Остается одно – тоскливо завалиться в койку. Идеальный сценарий на сегодня.