Ответа не последовало. Наима принесла кувшин с чистой водой, но как только раненый воин увидел это, его глаза наполнились горечью. Он резко встал и направился в сторону сада. Капли крови, струящиеся по его ногам, оставляли на полу багровые точки. Семифай знал строение моего дома, поэтому найти вход в сад ему не составило труда. Не успев за обезумевшим (по-другому сказать было нельзя) другом, я сказал Наиме остаться с сыном и запереть входную плетеную дверь. Моя жена кивнула мне. В глазах друг у друга мы прочитали недоумение вперемешку с неприятным возбуждением.

Первым делом Наима направилась запирать входную дверь, оставленную нараспашку. Подойдя к ней, она увидела коня Семифая, который спокойно стоял напротив дома, пристроившись к ближайшему дереву. В глаза ей бросился меч моего друга, прикрепленный к седлу. С его лезвия капала свежая кровь. Наима насторожилась и огляделась по сторонам. К ее облегчению ничего необычного на глаза не попалось. Заперев дверь, она направилась в комнату Иду, который, завернувшись в плед, уже крепко спал. Шум, принесенным Семифаем, не разбудил его. Моя жена погладила его по голове и поцеловала. Проверив, все ли в порядке, она задернула занавеску, служившую дверью между комнатами, и направилась в гостиное помещение и отдала мне кувшин воды. Наима вернулась туда, откуда в поле видимости оставалась комната Иду.

Не успел я за своим раненым другом, как услышал грохот во дворе дома. Воин распластался на любимом месте отдыха. На сене и песчанике в том месте остались следы крови. Я был в недоумении не только от состояния моего друга, но и от того, что не услышал ни единого внятного слова от него. Это начало действовать на нервы, но я легко совладал с эмоциями. Понимая, что вести, которые принес мой друг, были недоброго умысла, я помог ему сесть на тюк сена и попытался успокоить.

– Маджет, прости меня. Я привел их в твой дом…

После этих слов я почувствовал подступающий гнев, но я не винил Семифая в этом. Я понимал – он сделал все возможное. Он предупредил меня о надвигающейся угрозе. У нас было в запасе драгоценное время, появившееся благодаря моему старому другу. Постепенно собрался с мыслями и усмирил наплыв эмоций. Время, имеющееся у нас в запасе, нужно было использовать как преимущество. Но после того как во двор вбежала Наима с завернутым в плед Иду, я понял – шанс упущен и на нашей стороне больше не было перевеса. Я даже не знал, какой противник предстанет перед нами, как и не знал, откуда и как он ударит. Скорее всего, он догадывался о том, что о его приближении знают, и не собирался действовать скрытно. Так и произошло.

Вскоре после того, как я увидел Наиму с сыном на руках, где-то снизу послышались крики и звуки лошадей. Отпустив Семифая, упавшего в обморок, я направился к ограде на крики моих соседей. Они слышались из соседнего дома, точнее двора, расположенного ниже на ступень. И тогда я увидел тех, кто преследовал моего друга и собирался напасть на меня и мою семью.

Несколько людей, одетых в темные туники, словно ночное небо, с закрытыми лицами и капюшонами на головах, перемахнули через соседский забор и принялись карабкаться по песчанику вверх – к моему дому.

Я ринулся со всей своей скоростью к тому месту, где лежал Семифай. Там под кучей сена, у самого края дома, в выемке, прикрытой деревянной дверцей, находилось мое снаряжение (которое я уже давно не использовал) – меч, который служил мне во время жизни в армии, и круглый щит, имеющий специальное место для копья. В моей голове крутилась лишь одна мысль о защите своей семьи и, если все обойдется (я допускал любой исход) о защите от угрозы всего оазиса. Это были мои обязанности. Самой главной была защита семьи, а второй – защита всего Фаюма, его жителей, традиций и памятников. Это был, так сказать, мой негласный кодекс. Я понимал, что, по моему мнению, годы службы сказались на моей военной подготовке, и могу защитить не только свою семью, но обычных жителей оазиса. Такого мнения был и мой друг – Сохеб, который жил недалеко в Крокодилополе, в городе, поклоняющемся богу-защитнику людей и богов.