Фрея – моя фрейлина – зашнуровывает на мне платье с корсетом. Его лиф из белого шелка отделан красной строчкой и золотыми люверсами с рубинами. Лиф зашнурован поверх слоя из полупрозрачного красного маркизета, который, словно вода, льется по алым нижним юбкам. Кружева лифа выполнены из золотистого атласа. Вырез платья глубокий и дерзкий, и если я попытаюсь наклониться, то попаду в неловкую ситуацию. В одежде я обычно предпочитаю бриджи и свитера (шерстяные блузоны, как их называет Фрея), но в моем гардеробе также есть десятки потрясающих платьев для особых случаев. Платье на мне – безусловно, самая роскошная вещь, которую мне доводилось носить. И даже мои туфли из красной кожи имеют золотую вышивку по верхним краям каблуков!

Неделю назад Рэн разослал письма всем своим главным маршалам, и с тех пор, как он упомянул о «вечеринке», я не нахожу себе места от беспокойства. Однако мне было приятно почувствовать себя красивой хотя бы пять минут. Как бы я ни старалась не думать о своем внешнем виде, шрам на щеке и хромота были постоянным напоминанием о том, что мне никогда не стать ни красивой в привычном понимании этого слова, ни грациозной. Я знаю свои сильные стороны, но это не значит, что я при этом забываю о своих слабостях.

В последнее время я задаюсь вопросом, не было ли решение остаться здесь проявлением слабости.

Но куда мне идти? У меня нет возможности вернуться в Вашингтон, и даже если бы была, то что бы я делала дальше? Мы с братом исчезли посреди ночи, столкнувшись с человеком, который направил на нас пистолет. Квартиру нашей семьи, вероятно, сдали кому-то другому, а все наши вещи распродали или выкинули. У меня нет ни удостоверения личности, ни других документов – вообще ничего.

Внезапно я вспоминаю о маме, и мысли о ее смерти выбивают меня из колеи. Мы с Джейком потеряли маму из-за рака. Всего остального мы лишились из-за отца.

Моя грудь сжимается, и я не могу дышать.

– Готово, миледи, – говорит Фрея. – Смотрите.

Она поворачивает меня лицом к зеркалу. Платье заслуживает особой похвалы за то, что при его виде все мои мысли отходят на второй план. На мне оно выглядит лучше, чем на кровати.

– Фрея, – выдыхаю я, – где ты его взяла?

– Оно было сшито по заказу Его Высочества. – Голубые глаза фрейлины встречаются с моими в зеркале, а голос становится тише. – В цветах Эмберфолла.

Я перестаю улыбаться. Это не просто красивое платье. Это политическое заявление.

– Насколько я знаю, он заказал платье и для Зо, – добавляет она, разглаживая мои юбки.

– Неужели?

Она кивает. Фрея на десять лет старше меня, и с тех пор, как я помогла спасти ее и ее детей от нападения солдат Силь Шеллоу, она стала моей фрейлиной в замке. В каком-то смысле она стала для меня приемной матерью. Она знает о Зо и о том, что мы сделали ради Грея. Она знает, как это вбило клин между мной и Рэном, вероятно, подпортило отношения между мной и Зо.

Между мной и Фреей тоже могло бы возникнуть напряжение, поскольку я знаю, как она относится к Силь Шеллоу. Солдаты соседнего королевства сожгли дом Фреи и оставили ее и детей замерзать в снегу. Она и ее семья могли бы погибнуть, если бы Рэн не предложил ей место здесь, в замке. Однако в тот вечер, когда Рэн подверг Грея и Тайко пыткам, Фрея была в таком же ужасе, как и я. Она не сказала ни единого дурного слова в адрес Рэна, но я помню, насколько сильно были сжаты ее зубы и каким сбивчивым стало дыхание.

Мне нужно перестать думать об этом. Это все произошло несколько месяцев назад. Я сделала свой выбор. Я осталась.

К тому же Грей вовсе не жертва, поскольку он будет платить той же монетой и ответит жестокостью на жестокость.